Мне долго пришлось выспрашивать, что произошло. Мисс Борден оказалась так похожа на Уолтера в своей романтической влюбленности в мир и полном нежелании смотреть реальности в глаза.

Она рассказала, что скрыла ото всех свое происхождение. Что по спискам она числилась Кэтрин Миелрвик, и когда обман раскрыли и ее определили ко мне — знал об этом только генерал Колхью, ничего не сказавший солдатам. Он боялся, что однажды ненависть к аристократам может выплеснуться на юную леди, слишком плохо разбирающуюся в людях. В его опасениях была справедливость. Я не часто согласен с Колхью, но это решение было мудрым.

Но он не учел другого — на Кэтрин выплеснулась ненависть ко мне.

В этот момент я успел подумать о худшем, во что могла оформиться такая ненависть, и о том, что заставлю того, кто до нее дотронулся, сожрать всю оставшуюся в мешках известь.

К счастью, трусам, мстящим девушке за приказы мужчины, хватило ума оставить эту ненависть в словах, но они сделали все, чтобы она почувствовала ее. Кэтрин чувствовала себя несчастной, боялась выходить без меня, поэтому если я задерживался с пациентами и пропускал завтрак или ужин — она оставалась голодной в своей палатке. С немалым стыдом я вспомнил, что пренебрегал трапезой не так уж редко. Ко всему мисс Борден была разочарована — ведь она сбежала, чтобы принести пользу своей стране, чтобы лечить этих людей, которые теперь презирали ее. Презирали потому, что я стараюсь сделать так, чтобы эти шлюхины отродья сидели по своим норам, трахали своих жен и пропивали свои жалкие сбережения в компании таких же выродков! И ради этого им приходится всего лишь копать ямы!