Сотни людей в безликой темной одежде, с лицами, спрятанными за масками, шли им навстречу и сотни направлялись к вокзалу. Убийцей мог оказаться каждый, и спрятаться было некуда.

Желание бежать или закрыть Эльстер собой прямо среди всех этих людей, и так стоять так, пока Вокзал не опустеет, становилось все сильнее.

— Больно… — раздался в микрофоне сиплый голос. Уолтер на мгновение успел испугаться, что кто-то все же добрался до Эльстер, но потом понял, что слишком сильно сжал пальцы.

— Прости.

Он очень надеялся, что не повторяется история с мячиком.

Наконец, они дошли до Вокзала, сменив уличный полумрак на стерильно-белый свет тысяч светящихся лент, обвивавших потолки, колонны и даже стелящихся по полу. Уолтер прижал Эльстер спиной к одной из колон и забрал у нее саквояж.

— Уолтер?.. — растерянно прошептала она, не сопротивляясь, когда он начал судорожно ощупывать ее куртку.

Разреза не было.

— Вот так и появляются байки о клириках и мальчиках… — хрипло выдохнул он.

— Что с тобой такое? — сочувственно спросила она, осторожно забирая у него подол.

— Скажи ей правду, — вдруг потребовал Джек, и его голос звучал не в микрофоне, а прямо над ухом.

— Мне показалось, что тот мужчина пытался полоснуть тебя ножом. То есть… мне показалось, что он это сделал, — торопливо исправился Уолтер, услышав испуганный вздох. — Я видел разрез на твоей куртке.

— Надо уезжать из этого проклятого города… Он тебя с ума сводит, — тихо сказала она, сжимая его рукав. — Пойдем, сядем в поезд и оставим эту дрянь позади.

Уолтер вдруг подумал, что рельсы, раскинутые Вокзалом, тянутся гораздо дальше, чем кажется. Кайзерстат, отделенный морем, не был связан с Альбионом железной паутиной, но туда ему путь заказан. Если Вокзал и правда сердце, то наполненные ядовитой кровью вены рельс далеко разносят эту заразу, и он не сможет скрыться…

— Да что с тобой! — голос Эльстер вывел его из оцепенения.

— Прости, да, да, пойдем, — пробормотал он, оглядываясь в поисках выхода. — Как плечо?

— В порядке, ты левую совсем не сжимал — видимо, боишься, даже когда сходишь с ума, — усмехнулась она.

Раздался хлопок, похожий на выстрел. Эльстер, вздрогнув, вцепилась в его руку.

— Это означает, что через десять минут отправляется поезд. Видишь? — успокаивающе сказал он, показывая на огромное табло под потолком. Медные пластинки с выгравированными цифрами вращались, сменяя значения каждую минуту, и издавали ровный монотонный стук. Когда подходило время отправки — напротив номера поезда таблички замирали и раздавался сигнальный хлопок.

Эльстер кивнула, но руку его не выпустила. Уолтер, отчаявшись призвать ее к сохранению конспирации, не стал возражать. В конце концов, ей неоткуда было знать о том, как ведут себя с помощниками клирики. А те частности, которые ей удалось узнать, явно не подходили для разыгрывания на людях.