Но я не чувствую даже его тени. Я впервые жив этой ночью и удивительно счастлив. Сегодня — ненадолго — стало неважным то, что составляло мою суть все эти годы.

Кэт зашла ко мне в комнату пожелать спокойной ночи. Не помню, что именно она сказала, почти ничего не помню. Помню, как поцеловал ее и как она начала развязывать мой платок. Когда очнулся, что-то менять было уже поздно, и клянусь, всего моего самообладания в тот момент не хватило бы остановиться.

Я не испытывал раньше и тени подобных чувств. Мне хотелось остановить время и навсегда остаться с ней в этом моменте — она спит, положив голову мне на плечо, и ее волосы кажутся чистой темнотой, разлитой по подушке. Она почти теряется в белоснежных простынях, отражающих лунный свет — Кэт совсем хрупкая девушка, бледная и кажущаяся изможденной.

Ее утомила эта война. Я ненавижу ту проклятую страну еще больше. Нет, я никогда больше не позволю Кэт взяться за нечто столь страшное и изнуряющее. Пусть воюют мужчины, женщины должны ждать их дома.

Я смотрел на ее лицо, казавшееся фарфоровым в этом белоснежном свете, и не мог отвести взгляда.

…

Все прекрасное когда-нибудь заканчивается. Мы возвращаемся домой. Кэт приняла мое предложение и изумрудный перстень удивительно гармонично смотрится на ее руке.