А враг всё не шёл.

Сегодня всю ночь городской совет искал выход из сложившегося положения. К утру большинством голосов было решено оставить Лимнэк и уходить из лесов, что за один день стали смертельно опасными для эльфов. В восемь об этом было доведено каждому жителю. Шесть часов понадобилось на то, чтобы буквально выгнать всех эльфов за частокол. Пришлось пойти на откровенную ложь и сообщить, что разведчики дошли до соседнего города, который был стёрт с лица земли, а все его жители разорваны на куски, которые так и гниют под открытым небом никем не убранные. И сейчас миньоны неспешно идут сюда, чтобы повторить с этим городом то же самое. Большинство эльфов поверило в рассказ, меньшая часть - нет. А были и те, кто от этой новости обезумел и стал баррикадироваться в подвале своего дома, прячась от несуществующих миньонов.

Охраняли беженцев триста бойцов от двадцати лет до восьмидесяти. Причём, три четверти приходилось именно на эти два возраста: слишком молодые, но уже не дети; слишком старые, но пока ещё не дряхлые. Доспехи и оружие у воинов было то ещё, собранное с бору по сосенке, а у некоторых совсем уж откровенное дерьмо. Всё потому, что арсенал Лимнека ещё месяц назад вывезли в помощь сражающейся армии. С оружием, амулетами, зельями и доспехами уехали многие воины и маги. Те, кого как раз сейчас и не хватает. В оружейной городской стражи не набралось снаряжения даже на сотню эльфов.

Но если с простым воинским металлом кое-как проблему лимнэкцы решили, то в делах магических всё было откровенно плохо. Амулеты были почти у всех, кроме совсем малых детей. Но для сражений они совсем не годились. Так, от стрелы на излёте или крепкого тумака обычным кулаком, может и защитят. А вот лапа энта владельца такой побрякушки превратит в кровавую лепёшку.

Несколько дозоров постоянно патрулировали вокруг колонны беженцев, переговариваясь издалека при помощи жестов или амулетов-светлячков с разноцветными огоньками. Пока что врагов и их следов замечено не было. Вот только с каждым часом пути в груди старого полусотника всё сильнее сосало предчувствие беды. Чьи-то глаза постоянно держали в поле зрения эльфов, следя за каждым их шагом.

Мало того, к тревоге невидимой, транслируемой развитой интуицией бывшего воина, а ныне стражника, примешивалась тревога настоящая. Дело было в том, что в колонне постоянно вспыхивали ссоры, даже доходило до драк. Усталость многим не мешала махать кулаками и работать языком, брызжа слюной. Иногда такой шум разносился на тысячи шагов, заставляя дальние парные патрули бегом возвращаться к беженцам полагая, что на тех напали враги. Стражник в такие дозоры специально поставил тех, у кого в колонне остались дети. Эльфы встречаются всякие, хватает трусов, предателей, всяческой мерзости, но почти нет того, кто поднимет руку на ребенка и тем более оставит врагу своё дитя.