Ладони горели оттого, что прикасался к ней, был так близко. И в то же время далеко.

Кожей чувствовал ее недоверие, желание спрятаться, страх подойти ближе.

Рычать хотелось от бессилия, но понимал: хватит уже, нарычался так, что все разбежались. Исправлять надо. И рад бы начать прямо сейчас, да кто бы еще позволил.

Тимур понимал, что даже если Васька и сдастся, решит попробовать еще раз, то путь будет очень непростым.

"Прости, я больше так не буду" — не их вариант. Они не в детском саду, когда извинился, пальчик протянул со словами «мирись, мирись, мирись и больше не дерись», — и все хорошо. Никто не поверит этим словам. Они не исправят того, что произошло.

Впереди предстояла сложная работа: доказать Ваське, что с ним может быть по-другому, с ним может быть по-человечески. Только бы она захотела принять эти доказательства, захотела поверить, попробовать. Если откажется…будет сложнее. Намного.

В одном он слукавил, когда говорил с ней. Не смог бы уехать, даже если бы метлой гнала прочь. Даже если бы воротила от него нос, не желая смотреть в его сторону. Потому что иначе никак. Без нее никак.

Домой вернулся поздно — шел пешком, рассеянно глядя по сторонам, думал. О разном. О том, что было. О том, что будет. О Ваське, конечно, думал, об их будущем.

Ник уже был дома — сидел в своей комнате, уткнувшись в компьютер. На появление Тимура отреагировал лишь рассеянным кивком и снова отвернулся к экрану. Пи**ц, он загадочный. Видать, тоже не слабо скрутило, раз всю самоуверенность растерял, ходит в последнее время, как в воду опущенный.

— Видел Ваську? — поинтересовался хозяин дома, не отрываясь от своего занятия.

— Видел.

— Ну и как?

— Да, никак, — устало потер лицо. — Сложно с ней.

— Хм, а ты почаще быка тупорылого включай. Глядишь, подобреет, проще станет.

— Типа под**бал?

— Типа, да, — хмыкнул Никита.

— Ха-ха, очень смешно, — Тимур недовольно нахмурился. И рад бы пошутить, да настроения не было.

— Да уж, не лопнуть бы от смеха.

Остаток вечера каждый провел в своем углу. Ник все так же за компом, непонятно: то ли делом занимался, то ли фигней какой страдал. Тимур долго стоял на балконе, пока окончательно не промерз, до самых костей, так что потряхивать начало. Там же поговорил по телефону с отцом. На вопрос, когда вернется, ничего не ответил, потому что не знал ответа. Барсадов старший не стал спрашивать, как продвигались дела с Василисой, наверно почувствовав, что хороших новостей пока нет.

Сложно с ней. И с ним всегда было сложно. Тимур это понимал, как никогда ясно. Через это как-то надо пройти, переступить, идти дальше, вместе. Только теперь ролями поменялись. Теперь его очередь вытягивать их из этого болота.