— Приветствую вас, Ваше Высочество, — он склонил голову, медленно поднимаясь на ноги, — Я Гур.

— И я тебя приветствую. Где охотница? — дознаватель нервным кивком головы указал в сторону дома.

— Она на втором этаже, с Клиссой разговаривает… Ну или пытается, — я шагнул к дому, не замечая вцепившуюся в мой локоть фею. — Ваше Высочество, не мне давать вам советы, но мне кажется, что лучше им сейчас не мешать.

— Ты прав, действительно не тебе, — демон кивнул и отошел от двери. С каждым следующим шагом, грудь пекло все больше, а когда услышал крики, доносящиеся со второго этажа, практически побежал. Дверь в хозяйскую спальню была приоткрыта, я теперь отчетливо слышал глухие женские рыдания и злое угрожающее шипение охотницы. Когда я вошел, она даже не повернула головы в мою сторону, продолжая нависать над забившейся в угол изможденной женщиной.

— Отвечай! — рыкнула Сид. Женщина подняла на нее полные слез и первобытного страха глаза, но выдавить из себя так ничего и не смогла. Она плотнее вжалась в угол, началась истерика. — Успокойся! — по тому, как это прозвучало, становилось ясно, Ди дошла до точки. Непонятно почему, но слезы вдовы стали для нее пусковым механизмом. Она дала черноволосой демонице ровно два вдоха на исполнение своего приказа, а потом замахнулась и отвесила звонкую хлесткую и болезненную пощечину. Голова женщины дернулась, из губы потекла тоненькая струйка крови, заливая подбородок и простую ночную рубашку. Сзади сдавленно охнула Кэссиди, словно ее голос доносился из-под толщи воды. С меня, мать ее хватит!

— Отв…

— Диана, духи грома тебе в задницу, что здесь происходит?! — рыкнул я, перехватив ее руку, занесенную для нового удара. Девчонка зашипела разъяренной кошкой и со всей силы рванулась от меня прочь.

— Воспитание убогих! — ее голос звучал низко, хрипло, глаза горели зеленым пламенем, а на скулах выступили желваки. Мне словно горячих углей на грудь высыпали. Она снова развернулась к вдове и, медленно выпустила почти все спицы браслета.

— Ну, у тебя есть, что мне сказать? — это мурлыканье даже мне рвало нервы, что уж говорить о и без того трясущейся от страха женщине.

— Диана! — окликнул я, но удостоился лишь нервного передергивания плечами.

— Нет! — прокричала она в ответ, — нет, нет, нет, — словно заклинание. Я попытался схватить охотницу, но почувствовал, что кто-то словно держит мои ноги, и начал заваливаться на бок. Что за хрень?

— Ты уверена? — девчонка выгнула бровь и убрала тонкие иглы, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Да, — несчастная судорожно закивала, — да, да, да, — бесконечное повторяющееся рондо, бессвязных под конец звуков. Диана опустила все еще поднятую для удара руку, оглянулась на меня, размяла шею и даже отвесила шутовской поклон Кэссиди. И этот поклон стал последней каплей. Я схватил охотницу за руку, чуть повыше локтя, с твердым намерением придушить. Какого хрена! Я был зол. Нет. Не зол, я был взбешен. Как можно не понимать? Как можно не чувствовать? Как можно не ощущать? В этом доме боль повсюду, за каждой плотно закрытой дверью, в каждом шорохе и в каждом темном углу. Так как? Я не понимал, и непонятно почему ее черствость бесила меня! Мне хотелось ее встряхнуть, заставить чувствовать хоть что-то, хотя бы отголоски эмоций. Но рядом стояла Кэссиди, и выяснять отношения перед ней почему-то было неправильно.