— Заставил же ты нас поволноваться мальчик, — она перевела свой взгляд на меня, и ее голос разнесся над двором.

— Проклятая богиня, — зашептался кто-то рядом.

— Мы уж думали, ты ее не опустишь. Но теперь все, как и должно быть, пророчество почти исполнено. Осталась последняя деталь.

— Проклятая, — снова чей-то сдавленный писк.

— Пора вернуть наших детей, — она плавно поднялась, скорее даже перетекла и резким движением подняла руки над головой. — Созданий Света и Тьмы. Единство из Двойственности! — воздух замер, застыл, зависли в небе мои молнии, остановился ветер и трепещущие на нем листья. Дрогнул Мирот и начали появляться они.

Они выходили из теней. Из моей собственной, из теней фей, из теней отбрасываемых шпилями замка, из теней кипарисов и буков, просачивались, выскальзывали и твердо ступали на землю. Такие разные: дети, мужчины, старики и женщины. Они хранили молчание, оглядывались с горящими глазами и улыбались. Так искренне, так радостно, так заразительно. А мне хотелось корчиться от боли, выть от ярости, рвать на части.

— Она погибла ради этого? — полу-стоном сорвался вопрос.

— Она погибла потому, что такова ее судьба, — бесцветным голосом ответила мне богиня. Вокруг нее собирались вернувшиеся Теневые, склонив головы, все также молча. Стражи поспешно открывали ворота, Теневые стояли и там. Как же их было много. Больше тысячи. Феи, Елена, волки и Рик, оглушенные, ошарашенные, отступали все дальше, лишь Илия и Дакар все еще стояли рядом со мной. А они все продолжали выходить из теней, и, казалось, этому потоку не будет конца. Но вот из тени ракита на землю спрыгнул мальчик, и богиня опустила руки.

— Теперь ты, — она развернулась к леопарду. — Ты огорчил нас, решив последовать за Обсидианой, но все поправимо. Тебе пора вспомнить, и вернуть истинный облик. — Кот встал, как по команде, и Проклятая подняла его в воздух, коснувшись в поцелуе лба. Он стал плотнее, цвета вернулись в его глаза и шерсть, он, словно поглотил все краски мира, создав из многоцветия монохром — черный, насыщенный, глубокий, как сама ночь, как сама тьма. А затем во все стороны веером брызнуло мраком, и на ногах остался стоять мужчина. Высокий, гордый, одетый в черное с обсидиановой короной в волосах. Тут же все Теневые выдохнули, как единый организм, и снова склонили головы.

— Твоя суть?

— Леопард, как напоминание, — он преклонил колено и поцеловал тонкие пальцы.

— Да будет так. Мы можем вернуть…

— Не надо, — быстро ответил Стэр, поднимаясь. — Спасибо, но не надо. Мы будем строить свою жизнь заново. Так ведь?