Я выключил воду, оперся о раковину, вглядываясь в напряженное лицо.

— Я поняла, — кивнула хозяйка отеля. — Спасибо, Эли.

Шелестова нажала отбой, осторожно положила аппарат на стол, зажмурилась, опустила голову.

— Ошун была права, — тихо начала верблюжья колючка. — Он ищет душу. Он не просто ищет душу, он… Он что-то с ними делает. Элистэ не забирала ни одну из его жертв. Никто из собирателей не забирал. В отеле они тоже не появлялись.

— Но ведь душа может выйти из тела и без собирателя, — нахмурился я.

— Может, — Шелестова подняла голову. — Но… из такого количества убитых хоть одной бы да понадобилась помощь. Это всего лишь теория, Ярослав, но…

— Стоит проверить, — кивнул, забирая у Шелестовой полотенце.

Девушка тяжело опустилась на стул.

— Я могла бы догадаться раньше, — передернула хозяйка «Калифорнии» плечами. — Души не просто так не появляются здесь.

— Прекрати, — сказал строго, обнимая девушку одной рукой, целуя в макушку. — Ты вообще не должна во все это лезть. И ты большая молодец.

— Да уж, молодец, — вздохнула Мара, плотнее прижимаясь ко мне.

— Надо понять, что ублюдок с ними делает, — я достал телефон из кармана, написал сообщение Санычу. — Завтра придется съездить в морг.

Шелестова кивнула, отстраняясь, вернулась к вытиранию посуды, я встал сзади, обнял ее, устроив подбородок на макушке. Какое-то время прошло в тишине, под тихий шорох ткани и звяканье тарелок.

— Почему ты не сказала, что кто-то пишет тебе гадости, звонит?

— Зачем? — просто пожала девушка плечами. — Это мелкая пакость, не более. Глупая и какая-то очень детская, все равно что кнопка на стуле или лягушка в рюкзаке. Тебе Кит рассказал?

— Да, — кивнул, вешая полотенце на крючок, беря Шелестову за руку. — Я привез свои вещи, — бросил через плечо, толкая дверь кухни.

— Ага, — в голосе звучала легкая улыбка, — видела сумку возле кровати.

И все. Никаких вопросов. Никаких ненужных слов.

Я остановился, развернулся, поймал Мару и поцеловал. Вкусно, долго, поглаживая спину и плечи, ощущая запах, кружащий голову, заставляющий шипеть и извиваться Гада внутри. Заставляющий желать большего с каждым разом.

Шелес-с-с-това.