— Мара сказала, что вернется часа через полтора, — ответил панк. — Должны. Думаю, рассказать надо после ужина.

Краска начала течь. Неровные подтеки змеились по асфальту, от запаха резало глаза и чесался нос.

— Разве смысл не в том, чтобы скрыть художества от Шелестовой? — спросил я.

— Она не должна видеть, но должна знать, — отрицательно качнул Кит головой, обернувшись. — Это не первая подобная надпись, раньше кто-то гадил возле квартиры в городе.

— Ага, — подтвердил Костя. — Дверь размалевал.

— Давно? — насторожился я.

— Последний раз дня три назад, — пожал худенькими плечами ребенок, опуская швабру.

Я последовал примеру мальчишки.

— Еще звонки были. В почтовый ящик кто-то гвоздей и иголок накидал, — простодушно сообщил юный гений, размазывая краску.

Кит кивнул:

— За квартирой и почтовым ящиком соседка приглядывает, она и рассказала. В общем, Мара должна знать.

— Надо включить сегодня сигнализацию на ночь, — я возил шваброй по надписи, стараясь не дышать слишком глубоко. Респиратор помогал, но… солнце пекло, бензин быстро испарялся, а буквы все еще читались слишком хорошо.

— Надо.

Через двадцать минут усиленной работы кровавые буквы наконец-то начали бледнеть, губки на швабрах окрасились в розовый и изрядно пообтрепались. Кит плеснул еще бензина.

— Костя, — пот струился по спине, кожа под бинтами зудела, — а вы не пробовали звонки отследить?

— Пробовали, конечно, — снисходительно посмотрел на меня ребенок. — Звонили через скайп, прокси-сервер где-то в Китае, дальше не успел: звонки дольше сорока секунд не длятся, — криво улыбнулся гений.

— А голос?

— Не было голоса, — пропыхтел панк. — Просто кто-то дышал в трубку. Невоспитанные нынче хулиганы пошли. Даже говорить не хотят, не то что представляться.

Я хмыкнул и снова вернулся к работе. Через сорок минут нам наконец-то удалось «решить проблему». Перед крыльцом еще оставалось бледно-розовое пятно, достаточно большое, но понять, что там было, стало невозможно. Спасибо тебе, Боже, за маленькие радости.

К тому моменту, когда подъехала Мара, я успел принять душ, переодеться и начал помогать семейству накрывать на стол. Близнецы на улице гоняли Крюгера, намекнув перед уходом, что им удалось что-то откопать по спискам клиентов убитых. Видимо, удивление на моем лице читалось слишком явственно, потому что перед тем, как скрыться за дверью, Ксенька нарочито громко фыркнула, закатив глаза. Краска, кстати, все еще не смылась. Ни с кого. Бесконечно радовал желтым хвостом пес.