Стейнор покатал язык во рту:

— Брат.

* * *

Шум слева. Справа. Звяканье клинка теперь послышалось сверху — Стейнор отпрыгнул в сторону.

У него дрожали ноги. Отражать удары становилось всё труднее, а пар из чёрных рук исходил всё отчётливее. Он едва сумел заставить свои руки поставить блок. Подняться на ноги становилось всё сложнее. Это уже не фехтование. Защита и уклонение здесь не поможет. Остаётся банально нападать на врага. Прилив адреналина и ярости начинал угасать, а на их месте оставался только страх.

Дворец Игара разрушен. Площадь почти вся покрыта обломками и трупами. Он только сейчас заметил уцелевшую статую Одольфа, то как статуя Героха заполняла часть площади своими обломками.

Астерион открыто надвигался. Его левая рука была покрыта обгоревшей кожей, а вместо пальцев явно виднелись когти; во второй руке он сжимал рапиру, покрытой чёрной кровью, — кровью Стейнора. Молния раскалилась в воздухе, после чего ударила в статую Одольфа. Полетели груды от бронзы и камней. Второй удар молнии разразился ещё мощнее, расколов статую на несколько кусков, которые начали падать на площадь. Астерион поразил летящие камни слэшем, летевшее на него большими частями. Стейнор же предпочёл сбежать с опасной территории. Послышался рассекающий воздух от лезвия, и ему пришлось снова сойтись в схватке. Перевернувшись в сторону, удар Астериона пришёлся по грунту.

Стейнор повалился спиной, выставив перед собой лезвие — в надежде, что Астерион налетит на него. Подняться силы уже не позволяли, оставалось драться лёжа. Глаза плохо раскрывались, нос тяжело втягивал скверный воздух, руки слабо удерживали рукоять меча, тело покрылось жаром, в горле была засуха; он не почувствовал удара и вообще никакого давление со стороны противника. Чуть привстав, наконец он увидел, что противник ожидал его поднятия.

— Осталось недолго, брат. — Астерион встал в стойку окна. Пристальный взгляд из-под лезвия, что пожирал последние надежды.

Стейнор поглядел на разрушенную площадь и заметил тело Лиары, раскинутую по булыжнику, среди обломков зданий, недр земли, обсыпающую всю территорию. Ярости и страха он не почувствовал, разве что только смирение. Умерев, он отправится за ней, и всеми знакомыми которых знал. Его встретят с пониманием, и скажут: «ты сделал всё что мог». Он посмотрел на брата, с новыми силами прижав рукоять своего меча, сделанным у самых настоящих мастеров. Уж что точно ничего не чувствовал — так это его меч. Видимо Лиара и была такой. Но уже не важно обдумывать это, пора самому спросить у неё.