— Смотря для чего.

— Пешком тут не так далеко. Может прогуляемся?

Сегодня погода была не столь романтичной, как в прошлую нашу прогулку, но захотелось продлить мгновения, что мы проведем вроде бы и на глазах других, но все же в большей степени вместе, чем когда окажемся в людном концертном зале.

Я шла, опираясь о твердую руку спутника, вдыхала свежий морозный воздух и чувствовала себя вновь почти счастливой. Не хватало только всего-ничего. Или очень многого…

— Вы же наверняка и сама играете на каких-нибудь инструментах? — обратился ко мне Стейнир.

— С чего вы взяли?

— Имею представление, как воспитываются благородные эдель.

— Флейта.

Мой ответ удивил его.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Она оказалась мне ближе всего. Не знаю отчего. Разве вы можете объяснить, почему именно лошади?

— Могу. — Он искоса глянул на меня и улыбнулся. А мне вновь захотелось дотронутся до щеки, где мелькнула ямочка — Сильные, смелые, добрые, преданные животные.

— Неужели собак нельзя назвать такими же?

— Лошади же сильнее, — заметил Стейнир, словно делился со мной секретом. — Впрочем, вы правы. Внятнее я не смогу объяснить. Наверно потому, что они оказались мне ближе всего.

Мы дружно рассмеялись, а я перехватила взгляд пожилой пары, что шла нам навстречу. Незнакомые мне люди смотрели на нас с одобрением.

— Я могу надеяться, что когда-нибудь услышу как вы играете? — спросил мой спутник.

— Вполне, — кивнула я.

На площади перед зданием концертного зала было людно. Что же там внутри?

Я помнила, как такие мероприятия проходили в Саганионе. Изысканно одетые обеспеченные дамы с сопровождении не менее блистательных мужчин. Каждый пытался затмить другого — все напоказ, нарочито небрежно, но с единственной целью — поразить окружающих. Какое кому дело было до музыки?..