В вестибюле перед гардеробом я поразилась противоположному: люди тут присутствовали самые разнообразные. И вполне безбедные, одетые в меха, укутанные в драгоценности, опоясанные роскошью и достатком; и люди явно со средними доходами и возможностями, облаченные в добротные наряды не лишенные намека на красоту; и те, кто пришел не показывать себя, а именно за музыкой.
Наши места оказались во втором ряду амфитеатра. Практически в самом центре, откуда хорошо просматривалась сцена. Но ведь мы пришли сюда не глазеть.
— Почему здесь? — решила полюбопытствовать я. Все же Стейнир не производил впечатление искушенного в этом вопросе.
— Знающие люди сказали, что тут самый хороший звук. Вот и убедимся.
— Или опровергнем, — не удержалась я от замечания. О чем тут же пожалела.
Нужно было чем-то сгладить свои слова, а потом мне пришла одна мысль. Если это по мнению «знающих людей» лучшие места, то учитывая всеобщий ажиотаж — а зал был заполнен полностью, — билеты на эти места достать было проблематично — нужно было покупать заранее. Я покосилась на своего спутника — это ж когда он приобрел эти билеты? Навскидку — месяц, два назад. Или перекупил их втридорога…
Я ничего не успела произнести, так как концерт начался.
Мне, никогда не видевшей моря, показалось, что меня снесло волной в самую пучину, погрузило на глубину, утянуло чуть ли не до дна, выбив из груди весь воздух, а потом резко выбросило на берег. Стейнир правильно сделал, что послушался своих знакомых — слышимость здесь была потрясающая. И музыка, словно морская вода — неистовая, своенравная, смыла меня из этого зала куда-то в неведомые дали, в совершенно другое место, словно действительно выбросило на песчаный берег далекого необитаемого острова. Музыка не была вокруг меня — она меня пронзала, опутывала, будто бы соленая вода разъела кожу и просочилась вовнутрь, в душу. Казалось, что музыкальные мотивы, как прилив и отлив чередуются, то уносят за собой, то выкидывают обратно. И только якорь не давал мне окончательно исчезнуть, скрыться в водовороте эмоций — только после окончания концерта я поняла, что сижу, уцепившись в руку своего спутника. Перчатки почему-то на месте не было.
— Вы плачете? — обеспокоенно спросил Стейнир.
— Просто это все музыка. Она такая… — охрипшим голосом произнесла я, так и не зная, как же выразить свое состояние.
Именно под впечатлением от концерта мне вспомнился давний сон.