— Это не капризы, просто…

— Ну что просто? Что? Что тебе придумалось? Астари, я тебя не узнаю.

— А я тебя, — зло ответила я. — Ты же мне врешь! Расскажи мне правду, пожалуйста. Что бы это ни было, я пойму, не оттолкну тебя.

Он сник.

— Прости, не могу. Это то дело, которое я не могу отложить на потом. Боюсь, после мне будет не до того, и буду сам на себя злиться, и, не приведи Рауд, на тебя.

— Тейн. — Я приблизилась к нему, взяла лицо в ладони, пристально всматриваясь в потемневшие глаза. — Ты понимаешь, что это не дело? Да, мы можем что-то друг другу не договаривать — право на личное пространство отбирать нельзя. Но сейчас ты не прав.

Вместо ответа он меня поцеловал. А я ответила со всем пылом, пытаясь в поцелуе передать все то, что чувствую, ощущаю. Что мне страшно, что мне хочется с ним быть, не отпускать. Что хочу доверять, но не получается. Что хочу откровенности.

Дома никого не было: дети ушли к Элодии, Банафрит отпросилась, а Эльку с Лойрен я сама отпустила.

Никто нас не прерывал и поцелуй вот-вот грозился перерасти в нечто большее. Его руки под моей юбкой. Мои — в распахнутом вороте его рубашки. И прерывистое дыхание, смешанное со страстью и отчаянием.

Разбитая вазы, снесенная чьей-то рукой, оборвала это безумие.

— Так нельзя, — задыхаясь, прошептал Стейнир.

Наши лица напротив друг друга, соприкасающиеся лбами, были раскрасневшимися.

— Ты прав. Уходи.

Я отпрянула и принялась поправлять одежду.

— Я приеду и мы все решим, поговорим спокойно.

— Ну конечно, — хмыкнула я.

— Аста!

— Уходи.

— Я обещал, что не отступлюсь.

* * *