— Ты что эта творишь?! — знакомым голосом удивился мужчина в одежде повара, — о, это же тот самый, что затрещинами поучал своего помощника — за секунду до того, как мой сапог врезался ему лицо.

Использовав бедолагу как ступеньку, я перескочил через головы еще нескольких неугомонных вояк и приземлился на пол всего в десяти метрах от медленно умирающего Магистра. То, что надо!

Голос в моей голове уже буквально орал и визжал, посылая волны боли по всему организму. Я почувствовал на языке соленый вкус крови. Времени почти не оставалось.

Пригнувшись к полу, я рванулся вперед, параллельно закачивая в правую руку остатки заемной силы. Поднырнув под бугаем с двумя мечами, — каждый из них больше напоминал двуручную секиру, как он с ними управляется вообще? — я преодолел отделяющее меня от мага расстояние и, подняв кулак повыше, со всей дури врезал им по окантовке рунной печати.

Ну а что? Возможно, следовало придумать план похитрее, например, как-то сыграть на очевидной несовместимости магии Тени и татуировок, что эти умники так гордо носили на своих плечах. Недаром тот головорез у черного входа орал как резаный после простого «Искажения».

Но тут требовался тщательно проработанный и взвешенный план, а у меня не было времени. Это во-первых. Ну и во-вторых, я всегда придерживался стратегии, что чем проще задумка, тем больше шансов на ее выполнение.

Учитель, кстати, был против такого подхода. Он у меня любитель красиво разыгранных партий, — тот же ход с пауками чего стоит — но мне было как-то наплевать. Почти все свои бои я выигрывал, потому что пока противник долго думал, я подбегал поближе и бил кулаком в лоб. Не самая изощренная тактика, но работает же!

Хлоп!

С оглушительным грохотом печать взорвалась, раскидывая нападавших, мебель и куски деревянного пола во все стороны. Магистр вовремя успел окутать себя плащом из Света, который и отразил почти все снаряды, и, к моему счастью, мужчина не забыл про меня. Может, он не так и плох?

В таверне сразу стало невероятно тихо. Булькающие хрипы умирающих да стоны раненых не в счет. Таррел, все еще еле живой от перенапряжения, кряхтя от боли в голове, поднялся на ноги и, опершись на Сайфаса, судорожно огляделся. Понятно, кого он искал. Если Реджи сейчас ускользнет, то все начнется по новой.

Словно ответив на наши молитвы, из угла зала раздались хриплый кашель и громкая ругань. Повернувшись на звук, я приметил одного из тройки грабителей, из тех, что наблюдали, как медленно и в мучениях умирал Артмаэль. С него постепенно сползала иллюзия, и теперь любой бы узнал в нем неприметного мужчину из таверны, что еще вчера так весело болтал с Таррелом за кружечкой пива. Воистину, «Тысяча Масок», по-другому и не скажешь.