«Кэсс! — так ласково, как только смог, проговорил он, взяв ее за подбородок. — Что случилось? Тебе здесь не нравится?»

«Нравится, — пробормотала она, поднимая на него взгляд и все равно словно не видя. — Очень красиво. А тебе за это не попадет?»

Она вроде бы беспокоилась, но голос у нее был равнодушный. И ничего похожего на влюбленность в нем, увы, даже намеком не звучало. Да что такое с этой девчонкой?.. Еще какую-то неделю назад она ловила каждое его слово и заливалась краской, стоило ему сжать в ладони ее пальцы, а тут ее словно подменили! Энрике, тщательно скрыв нарастающее беспокойство, улыбнулся.

«Попадет — так и демон с ним, — негромко ответил он, нежно коснувшись ладонью ее щеки. — Кэсс…»

Он, сделав паузу, обвил руками ее талию. Взгляд затуманенных синих глаз на мгновение стал осмысленным, и то, что Энрике увидел в нем, совсем ему не понравилось. Добыча, которую он уже почитал своей невозвратной собственностью, непостижимым образом начала выскальзывать из капкана. Медлить было нельзя. Энрике прижал девушку к себе и наклонился к самому ее лицу.

«Кэсс, — повторил он таким голосом, что будь он даже и правда в нее влюблен, все равно не вышло бы лучше. — Я давно хотел тебе сказать…»

Кассандра, не дослушав, чуть слышно вздохнула и отвернулась.

«Лучше бы нам спуститься обратно, Энрике, — проговорила она, глядя на алое небо. — Уже поздно. Плохо будет, если нас здесь поймают».

Она мягко высвободилась из его рук и, не оглядываясь, зашагала к лестнице. Молодой человек не сразу нашел в себе силы двинуться следом. Это был полный провал. Ему ясно дали понять, что в его обществе не нуждаются, и удивление от сознания этого факта на какую-то долю секунды даже заглушило звон вдребезги разлетевшихся надежд: до этого дня Энрике не знал поражений на любовном фронте. Что ж, очевидно, всё когда-то бывает в первый раз… Кое-как взяв себя в руки, он спустился вместе с Кассандрой на крышу, помог ей забраться в чердачное окошко и провел обратно к двери черной лестницы. По едва различимым во тьме ступенькам они молча спустились на первый этаж, молча обогнули главное здание — и, не глядя друг на друга, неловко распрощались у фонтана. Впервые за долгое время он не пошел ее провожать.

С тех пор, встречаясь где-нибудь в школьном коридоре или в столовой, или у ворот кадетского городка, они только здоровались друг с другом — она с неизменной неловкостью в голосе, отводя глаза, а он со спокойным дружелюбием, будто бы ровным счетом ничего не случилось. Бегать за Кассандрой Энрике не стал. Какой смысл трясти чувствами, которых нет, перед той, кому они все равно не нужны? Пусть деньги он потерял, но гордость у него все-таки еще осталась!