Скоро начиналась осень, и доктор Фиделиус повернул четыре головы своей пары лошадей в направлении Аваллона, где в самое плодородное время года устраивали Столичную Ярмарку. Больше не задерживаясь по пути, он прибыл вовремя, занял место на выгоне и стал рекламировать свои услуги. После полудня к нему подошел худой, чуть сгорбленный пожилой субъект в потертом сером костюме. У него был вмятый шишковатый нос, слегка свернутый набок; его лиловатый рот окружали складки с глубокими морщинами. Неожиданно жалобным голосом он произнес: «Вы упомянули о больных коленях, каковых у меня предостаточно, а именно целая пара. Они хрустят и щелкают, а иногда даже сгибаются назад, что причиняет существенные неудобства».

«Любопытно! — воскликнул доктор Фиделиус. — Чрезвычайно любопытно! Как давно вы страдаете этим недугом?»

«Так давно, что даже не помню, когда это началось. Развитию недуга несомненно способствовало выполнение профессиональных обязанностей. Мне приходилось работать то у пылающей жаровни, то в подвале, где веяло ледяным холодом, то под дождем на помосте, то в сухих и пыльных местах. При этом я прилагал большие усилия, орудуя тяжелыми инструментами, поворачивая их на весу, вытаскивая их оттуда, где они застряли, свинчивая и развинчивая зажимы, поднимая и опуская тяжести с помощью зубчатых передач — сами понимаете, что за долгие годы это оказало неблагоприятное воздействие на суставы».

«Разумеется! Тем не менее, ваш случай не типичен для столицы. Больные колени жителей Аваллона, как правило, выглядят иначе».

«Я жил в Южной Ульфляндии».

«Тогда все понятно! Для исцеления недуга, развившегося в Ульфляндии, потребуются дополнительные средства, которые я не храню в фургоне», — Шимрод позвал Глинет. Та приблизилась, глядя то на Шимрода, то на его пациента. Шимрод отвел ее в сторону: «Мне придется побеседовать с этим господином; это займет около часа. Закрой фургон, запряги лошадей. Сегодня вечером мы отправимся в Лио-несс».

Глинет понимающе кивнула и побежала сообщить новости Друну.

Шимрод снова повернулся к Ругхальту: «Будьте добры, следуйте за мной».

Через некоторое время Ругхальт пожаловался: «Зачем так далеко идти? Мы уже вышли за окраину!»

«Для надлежащего лечения требуется отсутствие посторонних. Тем не менее, думаю, что мне удастся полностью избавить вас от мучений».

Колени Ругхальта потрескивали на каждом шагу, и его жалобы становились все громче: «Я не могу идти дальше! Нам же еще придется возвращаться, а чем дальше мы уходим, тем дольше идти назад! Мои колени уже ноют дуэтом».