— Я пока что не выжил из ума и не разучился считать, — упорствовал старик. — Простите, милорд, но мне надо к жене.

Киаран привалился плечом к двери, не позволяя старику закрыть её:

— Подскажите, где их… монаха найти.

— Не знаю, милорд.

— Вы их пригласили? Точнее, его.

— Делать мне больше нечего. — Старик замахнулся клюкой. — Отпустите дверь!

Киаран дал знак Выродкам не вмешиваться и вновь направил взгляд на изрытое морщинами лицо:

— Может, его позвали ваши соседи или родственники?

— Никто его не звал! — просипел старик и принялся клюкой дубасить Киарана по плечу. — Сгинь, сатана! Сгинь!

Прохожие замедлили шаг, зашептались. Особо любопытные и вовсе остановились. Кто-то крикнул: «Где стражники? Тут деда убивают!»

Киаран отскочил от двери, поднял воротник и, придерживая ножны с мечом, размашисто пошагал по улице.

Свернув в переулок, шепнул наёмнику:

— Когда стемнеет, проникните в дом и допросите.

Настроение окончательно испортилось, как и погода. Небо потемнело. Из туч посыпалась колючая снежная крошка. Ветер вцепился в ветви деревьев, словно собрался вырвать стволы с корнем. Где-то звякнуло разбитое стекло. Пригибаясь и прикрывая лицо воротником, Киаран вышел на площадь перед храмом Веры. На ступенях сидели попрошайки, нахохлившись как воробьи. Дети кутались в лохмотья и прижимались к матерям, а матери прижимали к груди поленья, замотанные в одеяла.

Увидев Киарана, толпа безруких и безногих затянула популярную среди нищих песню: «Подайте на пропитание… Подайте на пропитание…»

После недолгих раздумий он вошёл в храм, пересёк безлюдный зал и замер за спиной Святейшего отца, стоящего на коленях перед статуей ангела-спасителя.

— До меня дошли слухи, что на западе королевства церковники сжигают трубадуров.

Закончив молитву на непонятном языке, Святейший отец поцеловал каменную ногу ангела и, позвякивая серебряными кольцами на одеянии, поднялся:

— Что вы от меня хотите?

— Хочу, чтобы вы разобрались.