Хлопнула дверь. Затихли шаги.

Киаран налил в кубок вина:

— Лучшее успокоительное. — Заставил Рэна взять бокал. — Выпейте, ваше величество.

Налил вина себе и отошёл к окну:

— Я похоронил двоих. Знаю, что это такое.

Рэн посмотрел на Киарана, не понимая, о чём тот говорит.

— Первым родился Гилан. Потом дочка. Прожила три дня. С Люцией и Вейлой всё обошлось. Последним родился сын. Умер спустя месяц. Ни знахари не помогли, ни ведьмы. — Киаран глотнул вина. — Когда не видел детей живыми, то легче их хоронить. Мне кажется, что легче. Молитесь, чтобы Янара выдержала.

— Я… — Рэн прочистил горло. — Я не умею молиться.

— Молитесь всем подряд. Высшим силам, небесам, всему живому.

— Пойду к ней, — сказал Рэн и поднялся.

— Вас не пустят.

— Пустят! Я король!

— Роды должны быть чистыми. Мужчинам нельзя видеть роженицу, пока она не разрешится от бремени и служанки не наведут в покоях порядок. Не унижайте свою жену.

Рэн сел. Поставил бокал на пол и обхватил голову руками.

В течение трёх часов караульные передавали сообщения из женской башни. У королевы родилась двойня: дочка и сын. Дети живы. Королева очень слаба. Мать Болха отправила в Просвещённый монастырь послушницу. В замок прибыли монахи-клирики. Явился настоятель монастыря. Рэн всякий раз порывался пойти к жене: «Мне нельзя её видеть, а клирикам можно?». Но Киаран его удерживал: «На них это правило не распространяется. Возможно, сейчас, в эту секунду, они борются за жизнь королевы или за жизнь вашего ребёнка. Не смейте им мешать!»

Ещё час Рэн вышагивал по внутреннему двору женской башни, посматривая на окна. Наконец массивные двери распахнулись и королю разрешили войти. Киаран остался ждать снаружи. Рэн пробежал через холл, взлетел по винтовой лестнице и, выдохнув, ступил в гостиную. Клирики молча вышли из комнаты, оставив Рэна и настоятеля монастыря вдвоём.

— Вам уже сообщили, что королева родила двойню.

— Сообщили, — бросил Рэн, не сводя взгляда с двери в опочивальню.

— У мальчика проблема с ногами.

— Он будет хромать?