— Они призывали смерть, — прошептала Янара и потеряла сознание.

Рэн уложил её на кровать. Вокруг забегали женщины, причитая и всхлипывая. Загремели котелки, зашипели угли в жаровнях, затрещала разрываемая ткань. Рэн вдавился в угол, чтобы никому не мешать, но его выставили за дверь.

Он всю ночь ходил по коридорам и палатам башни, взывая к богам, духам, ангелам, небесам… На рассвете поднялся на смотровую площадку и, боясь сойти с ума от ужасных мыслей, принялся считать гвардейцев на крепостной стене. Услышав тяжёлые шаги, обернулся. Слова Лейзы прогремели как гром: у Янары родильная горячка.

Часть 45

Часть 45

* * *

Рэн швырнул книгу Святейшему отцу под ноги. Хлопок талмуда о каменный пол прокатился по залу гулким эхом.

— Что это?

Служка подпрыгнул от неожиданности, едва не опрокинув шандал с горящими свечами. Из дверного проёма, ведущего во внутренние покои храма, выскочили защитники веры. Святейший остановил их жестом и с невозмутимым видом посмотрел поверх плеча короля:

— Лорд Айвиль! Это картины рая. Фрески с сценами ада находятся слева от вас.

— Вы очень любезны, — отозвался Киаран, рассматривая настенную роспись.

— Что это? — повторил Рэн.

Святейший поднял книгу, протёр рукавом переплёт из серой кожи:

— Предсмертный молитвослов, ваше величество.

— Эти молитвы монахи читали над моим сыном.

— Всё правильно. Эти молитвы готовят душу к переходу из земной жизни в вечную.

— Мой сын жив!

Святейший скривился. Подождал, когда затихнет эхо.

— Не надо кричать. У меня хороший слух.

— Мой сын жив, — прошипел Рэн. — Я не позволю вам хоронить его заживо.