— Король один.

— Доложите ему о моём приходе!

Плечи гвардейцев сомкнулись.

— Милорд, подождите, когда король вас вызовет.

— Ваше величество! — крикнул Киаран. — У меня срочное сообщение. Ваше величество!

Решив, что Рэн в купальне и поэтому не слышит его, сел на ступени винтовой лестницы и сложил руки на коленях. Снизу донёсся звук шагов. В просвете между лестничными витками промелькнули силуэты двух человек, облачённых в мантии.

Киаран поднялся и, пропустив Хранителя грамот и Хранителя печати, озадаченно посмотрел им в спины. Прежде Рэн не встречался с Хранителями без свидетелей и никогда не издавал указы, предварительно не обсудив детали с лордом Верховным констеблем. Гвардеец открыл перед сановниками двери и закрыл их прежде, чем Киаран открыл рот, чтобы криком напомнить о себе.

Стоять у порога как проситель — унизительное занятие. Караульные равнодушно смотрели в одну точку, словно Киаран превратился в бестелесное существо. Это било по гордости кузнечным молотом. Срочное и важное сообщение казалось уже не таким срочным и важным. Но долг удерживал Киарана на месте. Когда чувство собственного достоинства почти взяло верх над выдержкой, двери отворились. Хранитель грамот отвесил учтивый поклон и пригласил войти.

На столе в гостиной лежали документы. Свежие чернила чётко выделялись на бумаге цвета слоновой кости. Восковые печати, не успев затвердеть, отливали матовым блеском. Один сановник складывал в папку чистые листы. Другой — полировал тряпочкой массивный перстень, чей отпечаток значился на грамотах.

— Ознакомьтесь с указами, лорд Айвиль, — сказал Рэн, разглядывая из окна женскую башню.

Детская располагалась вровень с палатами короля, по шторам он определял, спит или бодрствует дочка. Шторы задёрнуты — значит спит. Кто ей снится? Мама? Желая остудить голову, Рэн прижался лбом к стеклу. Ему тоже каждую ночь снится Янара. Она хозяйка его грёз.

Боясь размазать чернила или нарушить печать, Киаран переходил от документа к документу, не притрагиваясь к листам. Свёл брови, читая последнюю грамоту. Взял её за уголки и снова пробежал глазами по строчкам. Засунул палец под воротник дублета: атласная ткань впилась в напряжённую шею.

— Поставьте подпись или разорвите бумагу, — произнёс Рэн.

— Ваше величество… — Киаран прочистил горло. — Не знаю, что сказать. Вы застали меня врасплох.

— Подпишите или разорвите.

— Разорвать? Да ни за что!

Хранитель грамот услужливо обмакнул кончик пера в бронзовую чернильницу и смазал о краешек лишнюю каплю. Киаран вывел своё имя рядом с именем короля и уставился Рэну в спину. Сановники растопили над свечой воск в колпачке с длинной ручкой, тонкой струйкой вылили на бумагу и приложили королевский перстень. Вновь растопили воск. Не веря в происходящее, Киаран снял с мизинца печатку с гербом дома Айвилей и вдавил её в податливый бугорок.