— Король будет с минуты на минуту, ваше величество.

Она откинулась на спинку кресла:

— Вы позвали Янару в Фамаль?

— Кто вам сказал, что она в столице?

— А к кому ещё мог уйти мой муж? Хотели сорвать брачную церемонию?

— Я не звал её. Клянусь!

Барисса повернулась к Лейзе:

— Вы пригласили Янару в Фамаль?

Лейза округлила глаза:

— Она здесь?

— Значит, не вы, — протянула Барисса. — Тогда кто?

Этот вопрос мучил и Киарана. С высоты помоста зал хорошо просматривался. Музыканты играли. Жонглёры подкидывали шары и кольца. Слуги устанавливали на столы новые блюда. Гости были встревожены отсутствием короля, но не показывали вида. Ели, пили, смеялись и беспрестанно болтали. Даже брат Бариссы и дигорские послы увлечённо беседовали с Хранителем грамот и Главным казначеем. И только герцог Лой Лагмер смотрел в одну точку, сжимая-разжимая кулак. Почувствовав на себе взгляд Киарана, повернул голову и с подозрительной поспешностью присоединился к разговору соседей. Лагмер был единственным человеком, который хотел расшатать трон под королём. В его интересах оставить Рэна без здорового наследника и без жены.

Гости встретили короля шутками и аплодисментами. Рэн прошёл между столов, похлопывая по плечу то одного дворянина, то другого. Подойдя к помосту, объявил, что удаляется с королевой.

Камердинер и камеристка помогли новобрачным раздеться. Рэн в рубашке и штанах улёгся поверх одеяла. Барисса в льняной сорочке юркнула под одеяло. Святейший отец благословил брачное ложе и оставил молодых наедине.

Рэн ненадолго удалился в купальню, а когда вернулся, застал супругу обнажённой. Стоя возле кровати, смущённая своей наготой, бледнея и краснея, Барисса нашла в себе силы вскинуть голову и посмотреть Рэну в лицо:

— Я вас возбуждаю?

— Да, — ответил он и стянул рубашку через голову.

Его пальцы забегали по завязкам на штанах.

Не сводя с Рэна глаз, Барисса легла на кровать. Стыдливость исчезла, словно сорванный бурей покров. Каждая клеточка тела стонала желанием отдаться на волю любимого мужчины.

Рэн задул свечи, забрался на ложе и навис над супругой, как чёрное небо над бездной.