По лестнице поднималась горничная — направляется в покои правителя стелить постель. Белокурые локоны спадали на гибкую спину. Бедра, затянутые в узкую юбку, плавно покачивались. Длинные стройные ноги мягко ступали по ступеням.

— Пошли, Парень. Пора отвлечься, — сказал Адэр и краем глаза уловил серьезный, как у человека, взор моранды. — Не смотри на меня так! Ты еще мал, чтобы осуждать мужчину.

Вдруг Парень вскочил, встал передними лапами на спинку кресла и (о, чудо!) завилял хвостом. Входная дверь протяжно вздохнула. Из-за раскидистого деревца в кадке не было видно, кто вошел. Но Адэр знал, кто…

Малика и рослый человек направились к переходу в хозяйственную пристройку.

— Малика, — позвал Адэр.

Она оглянулась, что-то сказала своему спутнику. Тот обернулся. Валиан…

Через минуту они уже сидели в креслах напротив Адэра. Малика, если не обращать внимание на отвратительное платье из домотканого полотна, выглядела превосходно: на щеках румянец, глаза светятся, блестящие волосы черной рекой перетекают с округлого плеча на пополневшую грудь. Поездка к климам, безусловно, пошла ей на пользу.

— Слушаю, — сказал Адэр, с трудом переведя взор с пухлых губ на нежданного гостя.

Валиан заговорил. Он рассказывал о жизни его народа до Указа Великого, о горе и страданиях, которые принес Указ. О разъедающих душу обидах и затаенных желаниях.

— Почему вы, ветоны и ориенты выгнали из Лайдары первого наместника? — спросил Адэр, когда Валиан умолк.

— Он хотел занять дворец Зервана.

— Кто решил, что это нельзя?

— На трон Зервана сядет только законный правитель, — промолвил Валиан, устремив на Адэра упрямый взгляд.

— А я какой?

— Вы временный правитель.

— Спасибо за честность. — Адэр постучал пальцами по подлокотнику кресла. — У меня последний вопрос: где же вы возьмете законного правителя? Насколько я знаю, у Зервана не осталось наследников.

— Не осталось, — подтвердил Валиан.

— И?

— Мы верим в пророчества Странника. Перед тем, как взойти на престол, каждый будущий правитель Грасс-дэ-мора отправлялся к нему на остров. Выслушивал пророчество. Потом оглашал его во дворце в присутствии сотен свидетелей.

— Зачем?