Глядя Малике за спину, Отец потёр мочку уха:
— Что думаешь?
— Её надо показать Братству, — прозвучал протяжный голос.
Отец погладил пальцами лакированные подлокотники кресла:
— Что ты знаешь о Праведном Братстве, Малика?
— Ничего, Праведный Отец. Но я чувствую, как вы читаете моё сердце. Вы поистине посланник Божий. И я хочу следовать за вами.
Он покачал головой:
— Жизнь мы ведём скромную. Много молимся. Наставляем людей на путь истинный. Помогаем грешникам осознать свой грех и правильно раскаяться. Если Братство решит принять тебя, уйти не сможешь.
— Если решит, — повторил протяжный голос.
Отец вновь посмотрел Малике за спину:
— Собирай Избранных. — И взял с подоконника книгу.
Брат уводил Малику всё дальше от дома Праведного Отца. Справа проплыло ещё одно здание под черепичной крышей. Слева потянулись огороды, на которых трудились селяне. Малика решила, что они покинули обитель и находятся в пригороде, как вдруг в просветах между деревьями стали видны вольеры с белыми волками и частокол.
Вскоре Брат и Малика вышли из рощи и двинулись мимо старых домов. Их было два десятка. Два десятка дворов, с которых началась история Аврааса! Селяне кланялись и продолжали заниматься своими делами.
На скамье возле полуразвалившейся избы сидела старуха. При виде Малики и Брата поднялась:
— Храни вас Бог.
— Подготовишь её, — бросил Брат и пошагал обратно.
Малика посмотрела на окна с решётками, на частокол, на волков и сторожевую вышку с часовым. По спине пробежал неприятный холодок — из обители её не выпустят.
Старуха выделила ей маленькую комнатку. В ней стояла только кровать, застеленная шерстяным одеялом. И нестерпимо пахло мышами.
Услышав, как хлопнула входная дверь и громыхнул засов, Малика стянула с себя платье, размотала бинт и, схватившись за металлическую спинку кровати, надсадно задышала. Паниковать ещё рано. Она признается братьям, что ничего не умеет, или прикинется тупицей, и её отпустят. Но внутренний голос твердил: «Тебе показали достаточно, чтобы оставить здесь навсегда».
— Идём, — прозвучал старческий голос.