Малика резко повернулась. Она думала, что старуха ушла, а та просто закрыла за Братом дверь.

— Куда?

— Здесь не задают вопросов.

Малика потянулась к бинтам и платью.

— Тебе это не надо. И платок снимай.

Малика сделала шаг назад:

— Я никуда не пойду.

— Я тебя помою.

В кухне было жарко и душно. На растопленной печи в казане бурлила вода. Старуха достала с полки ковшик, принялась разбавлять кипятком воду в вёдрах. Мелькнула мысль: а если ошпарить селянку и сбежать?

Старуха словно услышала. Устремила на Малику опустошённый взгляд:

— Тебя никто не звал. Ты сама пришла. — Указала на железное корыто. — Садись на корточки.

Стараясь, чтобы старуха не увидела письмена на спине, Малика забралась в ржавую посудину:

— Чего мне ждать?

— Божьей милости, — ответила селянка, поддела ковшиком воду из ведра и вылила Малике на голову.

— Я мылась утром.

— Ты должна быть чистой. Скоро ты ступишь в пристанище Праведных Сестёр.

— Братство меня ещё не приняло.

Старуха молчала. И как Малика ни старалась её разговорить, не произнесла ни слова. Дала полотенце. Вторым полотенцем обмотала Малике голову и отвела её обратно в комнатку.

Сердце стучало с такой силой, что казалось — ещё чуть-чуть, и в окнах задребезжат стекла, а по глиняным стенам пойдут трещины. И вдруг страх перед неизвестностью уступил место осознанию: она здесь не просто так. Всё, что происходит в её жизни — не просто так!

Старуха усадила Малику на кровать, расчесала ей волосы. Сложила платье, бинт и платок на грязный подоконник. Ногой отбросила ботинки в угол.