– Надо снять. Замёрзнешь.

– Иштар… – прошептала она, стуча зубами.

– Ты говорила, что никогда не будешь ползать у меня в ногах. Встань на колени, и мы отсюда уйдём.

Малика ослабила шнуровку на лифе и, стянув платье, отбросила его в сторону.

Иштар затолкал пальцы за пояс её штанов:

– И это надо снять.

– Ты дал слово хазира.

– И ты мне поверила?

– Да.

– Раздевайся.

Малика стянула штаны. Иштар бросил недовольный взгляд на кружевные трусики и... молча указал на простыни.

Малика опустилась на пол, запрокинула голову и закрыла глаза. Она не здесь. Она на вершине горы, озарённой ярким солнечным светом. Её тело осталось в долине, сокрытой фиолетовым туманом. И то, что с ним происходит, её не волнует. Это всего лишь плоть. Она родилась из праха и в прахе исчезнет…

Прикосновения Иштара были лёгкими, как дуновение ветерка. Он нежно целовал её лицо, шею и плечи. Скользил губами по груди и животу. Дыхание его сбивалось. Прикосновения становились сильными, требовательными, переходили в жаркие объятия. Иштар с жадностью припадал к губам Малики. Иногда просто гладил её, давая себе отдых и ожидая, когда она расслабится. И вновь наваливался сверху.

Он целовал и ласкал Малику весь день. Порой удалялся, и тогда в глубине туннеля шумел дождь. Возвращаясь через несколько минут, обнимал её, словно не видел несколько лет.

Наконец, в очередной раз вернувшись, улёгся рядом и прошептал:

– Спасибо.

Звёзды на куполе потемнели – снаружи воцарилась настоящая ночь. Под чёрным стеклянным полом включились лампы подсветки, и в напольных плитах замерцали звёзды. Мир будто перевернулся. Малика лежала на боку и смотрела в фиолетовый туннель, убегающий во мрак. Иштар прижимался её спине. Его рука покоилась на её груди. Его ноги были согнуты, как и ноги Малики, и она чувствовала всем телом его тело. Иштар дышал глубоко, спокойно, а Малика собирала себя по кусочкам. Душа находилась в одной стороне, сердце – в другой, разум вообще где-то затерялся, а тело потихоньку забывало ласки.

Вздохнув, Иштар поцеловал её плечо.

– Всё, Иштар, – прошептала Малика. – Не надо.

– Тебе было плохо?