Она пыталась повторить свой путь на другой земле, стать хранительницей святого места, ухаживать за ним, оберегать его, защищать. Но ни одно место силы не приняло её, будто бы в ней теперь жила какая-то скверна.

Она искала знаний. Древнее колдовство, которого она раньше страшилась как огня, не склонило её к служению к тёмным силам и не отобрало её душу. Она даже особого интереса то не испытала, поигралась с неясными, но могущественными силами, да бросила, словно ребёнок надоевшую игрушку.

Она служила разным хозяевам, хорошим и тем, кого надлежало придать проклятью. Выполняла всех и желания, чтобы просто занять себя чем-то. Но от любой работы и от любых ситуаций внутри она оставалась мёртвой.

Она пыталась жить смертной. Скрыла свой дар от себя самой, взяла другое имя, стала жить в маленьком доме и ткать ткани в далёкой стране, встретила доброго мужчину, который заботился о ней. Её нутро не смогло зачать ребёнка… в те редкие минуты, когда она совсем теряла рассудок и позволяла этому мужчине брать себя. Она не смогла жить так.

Она пыталась убить себя. Много раз. Рука сжимающая лезвие замирала едва коснувшись кожи. Словно бы её жизнь ей уже давно не принадлежала.

Её сын мог бы разменять третий десяток. Он был бы статным и крупным мужчиной, с красивым лицом и копной вьющихся рыжеватых волос. Он бы не стал князем. Ему бы это было не нужно. Скорее всего он бы отправился странствовать или бы предпочел жить в лесу. Хотя…

Может быть, он бы предпочёл прожить жизнь селянина, такую мирную и счастливую. Стал бы тут где-нибудь сапожником или кузнецом, как хотел Витим. А может бы и ушёл строить дом в деревеньке и пахать землю. Завёл бы себе добрую жену, и однажды совсем не постаревшая Ярина увидела бы своих внуков.

Они бы бегали вокруг неё с раскрытыми ртами, тыкали в неё пальцами и спрашивали отца: «Пап, а, пап! А почему бабушка такая молодая и такая красивая? Она что… ведьма? А мы тоже будем колдовать?»

Хотя, скорее всего, она бы приехала разок посмотреть на них издалека, так чтоб они её не заметили. Хранила бы клятву и не нарушала, что дала Лесу, Яриону и Витиму, что как родного Ярра принял.

Теперь ничего этого нет и не будет.

А будет что?

Убить себя она не может.

Лес её не примет. Она больше не слышит его голоса. Она не справилась с задачей и она ему больше не интересна.

Все её дела тут закончены, а найти новые она не может.

* * *

Дверной замок легко подчинился её колдовству, и она вошла. Она выбрала домик, стоящий немного на отшибе, которые огонь не достанет. Ухоженный, двухэтажный, но не приметный и не богатый, такой в который не вломятся, чтобы разграбить посреди битвы.