Император не имеет права ни на что, даже на обычные человеческие чувства. Ему надлежит быть на вершине – он там им стоит. А что ему больно…

Нет у него права на боль.

Все должно быть сделано по обычаю. Потом…потом, когда все уедут, когда он останется один… наступит ли такое время?

Иван не знал.

Но понимал, почему к старости его отец ушел в монастырь, почему ушел его дед…

Они могли прожить долго, и жили, и правили долго, но престол наследнику передавали не в миг смерти, а раньше. Сил не оставалось. Ни на что.

Монастырские стены прятали их от мира – или мир от них? Когда больше не остается сил жить напоказ, хочется убежать. Хочется, чтобы тебя никто не видел…

Сейчас Ивану хотелось того же самого.

Запереться бы в келье – и рож этих не видеть паскудных! А то не удержится…

А злоба мага воды…

Считай, приговор.

Иван делал все, как автомат.

Площадь.

Храм. Снова площадь…

Родовой амулет.

Легко ли магам воды призвать силу огня?

Нет. И это еще не то слово. Адски, каторжно, неимоверно трудно. Иван XIV весь сосредоточился на этом действии, направляя силу в родовой артефакт, и слишком поздно услышал крик.

Шум…

А когда он поднял голову, было уже поздно.

С колокольни летела смерть.