Но Артур не стал даже толковать об этом.

– Дадим им еще один год, – ответил он, когда мы встретились следующим утром. Накануне он обедал с близнецами и оделил их небольшими подарками, но все заметили, какой неприязнью Амхар и Лохольт отвечали на любовь своего отца. Артур тоже заметил это и был необычно строг и сух. – У детей, рожденных от матери, на которой не женились, – заговорил он после длительного молчания, – разорванные души.

– А твоя душа, лорд? – мягко спросил я.

– Я латаю ее каждое утро, Дерфель, лоскут за лоскутом. – Он вздохнул. – Надо дать время Амхару и Лохольту обрести ясность и спокойствие, но только боги знают, хватит ли у меня души и на них. Через четыре или пять месяцев я снова стану отцом. Если доживу, – мрачно добавил он.

Значит, Линет говорила правду и Гвиневера действительно беременна!

– Счастлив за тебя, лорд, – сказал я, хотя, памятуя слова Линет, не был уверен, что Гвиневера также счастлива.

– А я счастлив и за Гвиневеру, – радостно рассмеялся Артур, чье мрачное настроение в одно мгновение улетучилось. – Через десять лет Мордред сможет занять свой трон, а мы с Гвиневерой удалимся в какое-нибудь уединенное местечко, чтобы спокойно выращивать скот, пестовать детей и свиней. Вот тогда я буду по-настоящему счастлив! Запрягу Лламрей в крестьянскую телегу, а Экскалибуром стану погонять волов, тянущих плуг.

Я попытался представить Гвиневеру женой сельского жителя, пусть даже очень богатого, и не смог.

Из Кориниума мы направились в Гвент. Переправились через Северн и оказались в самом сердце гвентской земли. Вид у нас был боевой. Артур намеренно ехал с развернутыми знаменами, а всадники были облачены в военные доспехи. Цель такой демонстрации силы была одна – вселить в людей уверенность, которая убывала с каждым днем. Все считали, что победит Горфиддид, и даже в самый разгар сбора урожая все вокруг было угрюмо и пусто. Проходя мимо гумна, мы вместо радостной, в ритме молотильного цепа песни услышали тоскливый Плач Эссилт. Заметили мы и то, что каждый дом, хижина или вилла выглядели почти пустыми. Все самое ценное было припрятано, зарыто, вывезено. Люди опасались грабежей, которые устроят солдаты Горфиддида.

– Кроты нынче богатеют, – кисло улыбнулся Артур.

Он единственный из всех ехал в своем обычном скромном облачении. Я спросил, почему он не надел запасную кольчугу. Ответ Артура был неожиданным.

– Мои чешуйчатые доспехи у Морфанса, – сказал он.

Морфанс был тем изуродованным воином, который поддержал меня на пиру в день приезда Артура в Кар-Кадарн. Это было уже несколько лет тому назад.