– К Гофаннону! – прокричал он.

И завопила моя насилуемая солдатами мать, и в смертельном ужасе завизжал я.

– К Ллеуллау! – кричал Танабурс. – К Цернунну, к Таранису, к Суцеллосу, к Белу!

И, произнеся это последнее великое имя, он швырнул меня вниз, на острие роковой палки.

И промахнулся.

Моя мать пронзительно кричала, и я из глубины ямы слышал ее вопли, извиваясь, карабкаясь, перекатываясь через гору черепов Танабурса… и вдруг предсмертные крики матери превратились в заячий визг друида, услышавшего мой суровый возглас:

– К Белу!

Просвистел клинок Хьюэлбейна. Я не промахнулся. Хьюэлбейн рассек Танабурса наискось от плеча до пояса. И так была ожесточена моя душа, что Хьюэлбейн прошел дальше через его тощий живот, вывалив наружу смердящие кишки, и тело друида распалось надвое, как трухлявый пень, и все это время из меня вырывался какой-то невероятный пронзительный детский визг, протяжный вопль ребенка, падающего в яму смерти.

Круг из черепов наполнился кровью, а мои глаза были полны слез, когда я вперил ненавидящий взгляд в короля, который убил ребенка Раллы и мать Мордреда, короля, изнасиловавшего Нимуэ и забравшего у нее глаз. Вспомнив и эту боль, я сжал рукоять Хьюэлбейна обеими руками, стряхнул с клинка ошметки зловонных кишок и перешагнул через тело друида, неся смерть Гундлеусу.

– Он мой! – крикнула мне Нимуэ. Она сорвала повязку с глаза, пустая глазница злобно алела в свете языков пламени. Улыбаясь, она прошла мимо меня. – Ты мой, – почти ласково мяукнула она, – весь мой.

И Гундлеус истошно завопил.

Наверное, в ином мире услышала этот вопль Норвенна. Теперь она знала, что ее сын, ее малютка, рожденный суровой зимой, все еще остается королем.

Послесловие

Послесловие

Неудивительно, что артуровский период в британской истории считается Темными веками, ибо мы ничего не знаем о тех событиях и живших в те годы людях. Мы даже не можем быть уверены в самом существовании Артура, хотя ради справедливости надо заметить, что некий великий герой Британии, которого звали Артуром (или Артуриусом), действительно сдерживал натиск саксов в начале шестого века нашей эры. Подобная история была описана в вышедшем около 540 года труде Гилдаса «De Excidio et Conquesti Britanniae» – «О погибели Британии», и мы могли бы признать, что подобная работа – вполне авторитетный источник, но, увы, Гилдас даже не упоминает Артура, и этот факт радует тех, кто оспаривает само существование легендарного короля.

И все же есть несколько ранних свидетельств реальности существования Артура. Где-то в середине шестого века, как раз в то время, когда Гилдас писал свою историю, согласно сохранившимся записям, появилось удивительно много мужчин по имени Артур. Это позволяет предположить, что возникла повальная мода называть сыновей в честь известного и могущественного человека. Такое свидетельство не менее интересно, чем самое раннее упоминание об Артуре в литературных источниках, как, например, несколько строк в великой эпической поэме «Y Gododdin» – «Гододдин», созданной около 600 года нашей эры в ознаменование битвы между северными бриттами («вспоенной хмельным медом ордой») и саксами. Впрочем, многие ученые считают, что упоминание об Артуре – гораздо более поздняя вставка.