– Я поклялся, что отращу ее снова не раньше, чем Мордред испустит дух, – объяснил я.

– Поскорее бы! Ужас до чего не хочется умереть прежде, чем этот гад получит по заслугам, – исступленно проговорила она: Гвиневера и впрямь боялась, что старость убьет ее раньше, чем смерть настигнет Мордреда.

Всем нам уже перевалило за сорок, а многим ли посчастливилось прожить столько же? Мерлин, конечно же, протянул дважды по сорок лет и больше; знавали мы и других, кому стукнуло пятьдесят, и шестьдесят, и даже семьдесят лет, но себя мы считали стариками. Рыжие кудри густо испещрила седина, но былой красоты Гвиневера не утратила: ее волевое лицо глядело на мир все так же надменно и властно. Она остановилась, залюбовавшись Гвидром: тот выехал на арену верхом на роскошном жеребце. Гвидр помахал ей рукой и принялся за дело. Он тренировал боевого коня: учил его подниматься на дыбы, бить копытами и переминаться с ноги на ногу, даже стоя на месте, чтобы враг не сумел подрезать ему сухожилия. Гвиневера некоторое время наблюдала за сыном.

– Суждено ли ему стать королем? – печально вопросила она.

– Да, госпожа, – заверил я. – Рано или поздно Мордред совершит ошибку – тут-то мы и атакуем!

– Надеюсь, – кивнула Гвиневера, беря меня под руку. Не думаю, что она пыталась меня утешить; скорее сама искала утешения. – Артур говорил с тобой об Амхаре?

– Очень коротко, госпожа.

– Он тебя не винит. Ты ведь сам знаешь, правда?

– Хотелось бы мне в это верить, – вздохнул я.

– Так и верь, – отрезала она. – Артур вовсе не из-за смерти ублюдка расстроился; он корит себя, что оказался плохим отцом.

Подозреваю, что Артур куда больше горевал о Думнонии, нежели об Амхаре; вести о резне растравили ему душу. Подобно мне, он жаждал отмщения, но Мордред командовал армией, а у Артура было меньше двух сотен человек, и всех их пришлось бы переправлять через Северн на лодках. По правде говоря, он понятия не имел, как это сделать. Кроме того, Артура тревожило, законна ли такая месть.

– Люди, которых он убил, приносили ему клятву верности, – объяснял он мне. – Король имел право предать их смерти.

– А мы имеем право отомстить за них, – настаивал я.

Не поручусь, что Артур вполне со мной согласился. Он всегда пытался поставить закон выше личных пристрастий, а согласно нашему закону о клятвах, король – источник и воплощение правосудия, а значит, и всех клятв, и, стало быть, в своей собственной земле Мордред мог поступать, как ему вздумается. Так гласил закон, и Артур, будучи Артуром, опасался его нарушить, но он также оплакивал погибших мужчин и женщин и порабощенных детей и знал, что многим еще суждено умереть или угодить в рабство, пока Мордред жив. Закону, похоже, придется малость прогнуться, но Артур не знал как. Если мы двинем наших людей через Гвент и проведем их далеко на восток, мы окажемся в приграничных с Ллогром землях и воссоединимся с Саграмором. Тогда у нас достанет сил одолеть свирепую Мордредову армию или, по крайней мере, мы сойдемся с ней на равных, но король Мэуриг упрямо отказывался пропустить нас через свои земли. А если мы переправимся через Северн на лодках, нам придется бросить лошадей; и высадимся мы слишком далеко от Саграмора, и окажемся отрезаны от него Мордредовой армией. Мордред сперва разобьет нас, а потом развернется – и разделается с нумидийцем.