Гранид закрыл глаза. Я бросила взгляд на пассажиров, на светящиеся экраны персоников, экраны вещания, заметив, — как все мы едем, погруженные каждый в свое, и никому ни до кого нет дела. И на нас никто не смотрел, не нарушая маленькое воздушное пространство летнего тепла и легкости. Не вытаскивая нас из нашего мира.

Свою пересадку проехали, уезжая на новый круг. Мы стояли друг к другу совсем близко, я положила ему ладонь на плечо, он глаз так и не открыл — будто спал или грезил прошлым, не желая видеть ничего вокруг. А я нет. Я разглядывала сегодняшнего Гранида — немолодого, сильного, бледного и отрешенного. Любовалась им, любила его, понимая, что сейчас своими словами-воспоминаниями и себя и его делаю счастливыми.

— Мы пропустили станцию. Поедем по кругу?

— Поедем по кругу…

А дальше пришло молчание. Долгое — весь оставшийся путь до полихауса. Нужная и все понимающая тишина без слов. Гранид был погружен в свои мысли, я в свои, но я чувствовала, что мы как никогда вместе — сближенные. Возвращенные. И не город-милионник вокруг, а наше уединенное Безлюдье, где оба брели по лугу к развилке после целого дня вместе. Уставшие, тихие. Договоримся, когда снова увидимся…

— Приехать завтра пораньше?

— Нет. Лучше отоспись. Приезжай к условленному времени.

Мы стояли на моем этаже, у лифта, — до двери оставалось всего несколько шагов, так что можно было считать, что проводил до порога. Я постаралась не звучать слишком по-опекунски со своим «отоспись». Но он не возмутился. Кивнул и все.

— Я уеду, как увижу, что ты у себя. Иди.

— У меня осталось одно признание… оно из недавних, и я должна тебе это сказать.

— Так говори.

— Я от тебя отвернулась, Гранид. Тогда, на бульваре, когда ты выбрался и попросил помощи, а я, разглядев, решила уйти. Не сбежать от страха, думая, что ты опасен… от омерзения. Наркоман, не человек, да хоть прямо сейчас сдохни — мне хотелось только быть подальше от грязи. Не в моей чистенькой жизни… понимаешь? Ты умирал, а я отвернулась и пошла прочь.

— И что?

— Не знаю. — Я пожала плечами, подумала несколько секунд: — Я не совсем прежняя. Ты сказал, что я во взрослой жизни, сумела сохранить что-то оттуда, но та Эльса никогда бы не прошла мимо.

— Та не прошла, а эта — вернулась. Ты же вернулась.

Гранид смотрел на меня серьезно, но ничего осуждающего я не увидела. Он лишь шевельнул щекой, едва намекнув на свою улыбку, протянул руку и чуть растрепал мои волосы, — дурашливо, как маленькой девочке.

И если тот же жест от Андрея меня больше умилил и понравился, то от Гранида разочаровал. Ничего братского от него мне было не нужно. Лучше бы обнял покрепче, шепнул бы ласковое, и даже — поцеловал. Но нет.