— До Гранида не дозвониться, я пробовал. Еще позавчера с радаров пропал, прислал последнее сообщение по вопросу с гонцами, и все. Он знает, что с тобой все в порядке, мы созвонились сразу после того, как ты в себя пришла и я потом с врачом переговорил.

— Понятно…

— Я тебе еще от Карины письмо принес. Она же сюда не выберется, а в ящик бросать не стала, так передала.

Он положил на кровать конверт со старой маркой. Я кивнула:

— Как там они? И как Дворы?

— Мельком забегал, мало знаю. Брат мне помогает, с обочниками на подхвате. Карина своими подопечными занимается, и думает, как продукты и вещи удобнее собирать и переносить туда.

И я спохватилась о деньгах. Даже попадая в разряд «жертв преступлений», государство не раскошеливалось на бесплатное оказание помощи. Экстренное, да, но мне понадобилась реабилитация. Вещество «орхидеи» не успело нарушить работу мозга, к счастью, но на сердце двойная доза сказалась. Обратимо. Покой, лекарства, еще потом месяц пить курс, и буду как новенькая. Пара треснутых ребер и губа, которую я разбила о свои же зубы, — заживут. Темные синюшные пятна под глазами от ушибленного носа уже рассасываются. Не сильный урон, но все же…

— А мое лечение дорого вышло?

— С этим у нас прямо война была, — внезапно со смехом выдал Андрей, — все рвались тебя спасать и вложиться, помочь. Споры были жаркие, но твоих родителей мы уговорили подвинуться, не одни они у тебя близкие, правда же?

— Разорила?

— Не разорила, сестренка. А на всех поделенное так и совсем мало, но зато по-честному и споров больше нет. Даже Гранид стерпел равноправие, хоть и скрипел зубами… — Сигнал сообщения прервал его, и Андрей поднялся с места: — Пора бежать. С персоником веселее валяться, время пролетит. Если срочного ничего не будет, то увидимся на выписке.

— Хорошо. Рада была тебя увидеть.

— Вза-им-но, — протянул тот, и на прощание не только пожал мне пальцы, но и чмокнул в лоб, — а это Ната просила передать лично.

Развлечь себя музыкой, чтением, роликами из сети — не выходило. Персоник отправился на тумбу, и я ждала от него одного — сообщения от Гранида. Писали родители, даже Лола один раз позвонила, пожелав здоровья. После шести прилетели весточки от Натальи с Тимуром. Карина в коротком письме рассказала, как весь Почтовый в трауре по Погибшему Нюфу, и лишь одно утешает — зверь умер героем. Он прознал и вынюхал грабеж клиники, тем спас многих людей, кто бы стал жертвой из-за «гербария». Она не обмолвилась о Викторе — что с ним, бедолагой? Столько несчастий и обрушений на него навалилось, что я не знала — как искуплять такую вину?