Дорнан прошел, и ректор закрыл за его спиной дверь, после чего повернулся к некроманту и хмыкнул, оценив его наряд.

— Вижу, кое-кто этой ночью не спал, — произнес он.

— Появились некоторые вопросы, дядя. На которые можешь дать ответы только ты.

— Тогда, конечно, проходи. Заодно составишь мне компанию за утренним чаем, — ректор улыбнулся и прошаркал к столу.

Дорнан заметил, что стол уже накрыт. Чайник и выпечка стояли на серебряном подносе. А вот чашка была одна. Но профессор одним взмахом руки исправил подобное упущение. И вторая чашка, идентичная первой, возникла рядом, тонко зазвенев фарфоровым дном.

— Присаживайся, — широким жестом пригласил некроманта Лэнгфорд.

— Благодарю, — Дорнан было шагнул к столу, но затем замер и посмотрел на дядю.

— Что-то не так? — приподнял тот бровь.

— Могу ли я на одну минуту сходить в твой приемный кабинет? — вдруг произнес Блеквуд.

— Ума не приложу, что тебе там понадобилось, но ты конечно, может идти. А я пока разолью чай. Только не задерживайся. Не хотелось бы подогревать его магией. Знаешь ли, в таком случае, он теряет свой насыщенный аромат.

— Не задержусь, — бросил Дорнан и вышел через соседнюю дверь в смежное помещение.

Просторный кабинет тонул в полумраке. Утреннее солнце рисовало на полу квадраты и треугольники. В свете желтого луча мелькала пыль, когда некромант прошел в комнату и встал ровно в ее центре.

Дорнан и сам не понимал, почему ему пришла в голову эта идея. Наверное, усталость взяла свое. Стоило немного поспать. А он, вместо этого, остаток ночи провел в раздумьях, строя предположения, одно несущественнее другого. И вот итог. Стоит в кабинете дяди и смотрит на портреты основателей Академии. Словно они, эти безмолвные лики тех, кого давно уже не было на этом свете, могли дать ему ответы на незаданные вопросы.

Он и прежде не раз смотрел на эти портреты. Но никогда не заострял особо внимания ни на деталях, ни на лицах, считая для себя данную информацию лишней. Его не интересовали те, кто уже умер. Да, Дорнан привык иметь дело с покойниками, но не такой давности.

А вот сейчас, некромант словно впервые увидел чету Атмайер. Сэр Годрик был одет в мантию, почти точную копию той, которую надевал на праздник его дядя, профессор Лэнгфорд. Мужчина казался сдержанным и спокойным, но его лицо не имело той живости, которой обладал портрет его супруги. Леди Атмайер казалась живой. Художнику удалось поймать и перенести на холст что-то неуловимое, словно он взял часть души женщины и оставил в полотне. Этот взгляд… Казалось, леди Изабелла следит за всем, что происходит в кабинете. Дорнан сделал несколько шагов в сторону, пытаясь убежать от ее пристального взгляда, но не удалось. Куда бы он не шел, женщина смотрела точно на него. И отчего-то Блеквуду стало не по себе. Но он подошел ближе, негодуя на тот факт, что портрет частично скрыт в тени. Лицо изображения было открыто. Но волосы, грудь, затянутая лифом платья и руки, сложенные чопорно, скрывала темнота.