Открыв глаза, она посмотрела на них и с трудом проговорила.

- Наши, всё, - и наконец, в полной мере ощутив то, что она сказала, тихо и горько заплакала, закрыв лицо ладонями и уткнувшись ими в свои расцарапанные колени.

В тиши пещерки они просидели так до вечера. Измотанная Ирука успела заснуть, и снова проснуться. Бездумно уставившись пустыми глазами в стену, она неподвижно сидела, не шевелясь и тяжело дыша.

Из этого состояния ее вывело движение со стороны ее вынужденных соседей. Щенки, разом повернув головы, прислушались и очень тихо поползли ко входу.

Не поворачивая головы, одним глазами она наблюдала за их плавными движениями, тускло удивившись, как тихо они могут передвигаться. Оба щенка плавно проплыли мимо нее ко входу и замерли, усиленно принюхиваясь. Над головами поднялись острые уши, сейчас подергиваясь, они усиленно ловили все звуки леса, разворачиваясь на медленно поворачиваемых головах.

Щенки замерли и, дружно оскалившись, также медленно и тихо поползли обратно. Легкое беспокойство, до этого слегка холодившее сознание девочки, сейчас гулко ухнуло в состояние тревоги и опасности после четкого, парного сигнала - тревога, враги.

Вздрогнув, она покосилась на щенков и подобрала ноги, сев поудобнее. Вечерний лес, наполненный звуками жизни, готовившихся ко сну птиц и животных, спешащих успеть сделать свои важные дела, сейчас отошел на второй план, и сознание вычленяло из него звуки, чужие для него.

Вот испуганно вскрикнула сойка, громко взлетев и с криком удалившись. Мимо их норы проскакал и замер заяц, встав и пошевелив ушами, покосился в их сторону, после чего, еще раз прислушавшись, быстро пробежал по шелестящей опалой листве прочь.

Со склона оврага, громко осыпался пласт сухой глины и гулко отозвалась земля от падении чего-то тяжелого.

Ирука почувствовала, как к ней приникли щенки, и затаила дыхание. На месте падения кто-то зашевелился и тихо проскрипел. Оба щенка вздрогнули и, тихо-тихо пища, поползли на выход. Она попыталась их остановить, но мягко отстраняясь и ловко выкручиваясь из ее рук, они нырнули в кусты на входе в нору и зашуршали опавшей листвой на дне оврага.

Тихо выругалась словами мальчишек, что те говорили, когда их не слышали взрослые, и взрослые, когда думали, что их не слышат дети. Их смысл был ей не очень ясен, но это действительно помогло. Подобрав лежащий у стены камень, она продралась через кусты и вывалилась в овраг. У дальнего края лежала куча спутанных прядей обычного орочьего плаща, и у нее лежали щенки. Подняв в трясущейся руке камень, она, преодолевая страх, пошла к ней. Из этой кучи мусора, как она теперь поняла, залитого кровью, ей навстречу поднялась голова.