Вечер уже перерастал в ночь, когда отряд продолжил свой путь. До городских ворот оставалось менее фарлонга, как вдруг оказалось, что им навстречу идут музыканты – со свирелью и барабанами, скрипкой и арфой. С ними были и те, кто славился свои прекрасным пением, как мужчины, так и женщины. Во главе процессии шёл сказитель.

Соединившись, обе толпы построились так: впереди встали музыканты, следом двадцать воинов Божественноликого с обнажёнными мечами и воздетыми копьями. За ними несчастные беглецы, покрытые цветами: мужчины и женщины, все вместе, худые, грязные, со впалыми глазами. Можно было заметить, как у некоторых из них зарделись щёки, или засверкали глаза, или лицо увлажнилось слезами, – радость и ликование этого вечера взбодрили их и заставили забыть уже привычную печаль. За беглецами следовали остальные воины, а замыкала шествие пёстрая толпа жителей Дола. Всё это были высокие мужчины и красивые женщины в ярких одеждах, лица и кожа их сияли свежестью, волосы были гладкими, губы алыми, глаза блестели.

Сказитель обернулся к музыкантам, провёл смычком по струнам своей скрипки, и ему ответили остальные скрипки, а с ними и арфы. И тогда сказитель запел. Он пел древнюю песню, и все певцы вторили ему, соединяя свои голоса с его голосом. Вот, что они пели:

С этой песней отряд подошёл к воротам, и пред ними предстала Наречённая. Она разглядывала подходивших, прислонившись к столбу ворот. Печаль сошла с её лица, поверх зелёной котты девушка вновь надела лёгкое платье цвета пламени. Но на голове её всё ещё красовался позолоченный шлем, а к поясу в знак клятвы божеству был пристёгнут меч. Наречённая была в отряде Ликородного и принимала участие в последней битве. Она сражалась наравне с мужчинами, сражалась очень храбро, осталась цела и вернулась в город вместе с отрядом.

Девушка подошла поближе и, разглядывая толпу, встала недалеко от ворот. Когда она заметила среди вооружённых жителей Дола беглецов, лицо её зарделось, а глаза наполнились слезами. Она стояла, всё пытаясь понять, кто они такие. Дождавшись же, когда Камнеликий приблизился к ней, она схватила его за рукав и, оттянув немного в сторону, спросила:

– Что значит этот маскарад, друг? Кто так странно одел этих людей? И кто те трое, нагие, с яростным взглядом, но благородного вида?

Трое, что происходили из родственного народа, войдя в Дол, отдохнув и выпив по чаше вина, увидев венки и гирлянды из весенних цветов, которыми были обвиты, учуяв их сладковатый аромат, ступали гордо, не замечая собственной наготы. На них не было ни лоскутка, кроме набедренной повязки из оленьей шкуры. Они обменялись оружием с воинами Дола: один из них получил большой боевой топор, который теперь нёс на плече, и метательное копьё, полностью окованное медью. Другой – длинное тяжёлое копьё, что положил на плечо, а третий, громадного роста, – длинный широколезвенный меч. Темнокожие, они шли, обвитые цветочными гирляндами, и их длинные, выцветшие под солнцем волосы ниспадали им на плечи, – рослые, широко шагающие люди рядом с шаркающими мужчинами и легконогими женщинами из числа тех, что сбежали последними. Когда же они услышали музыку и увидели, что с триумфом подходят к городским воротам, в них возродились непривычные мысли из числа давно забытых, и воины уже не удерживали себя от слёз, так как чувствовали, как к ним возвращается радость жизни.