Отозвался Халльблит:

– Выходит, и в самом деле возвратилась к тебе молодость, как пожелал тебе я по твоей просьбе?

– Воистину так, – отвечал рыжебородый. – Я – Морской Орёл прежних дней, и вернулась ко мне молодость, а с нею и любовь; да и полюбить есть кого. – С этими словами повернулся он к самой красивой из девушек, а она была белокожей и благоуханной, словно лилия, розовощёкая и хрупкая, и ветерок играл длинными локонами её золотых волос, что спадали ниже колен; и обнял её рыжебородый, и привлёк к груди, и расцеловал лицо её бессчётное количество раз, она же нимало не возражала, но и руки её, и губы отвечали на ласку. Две подруги её стояли рядом, улыбаясь и ликуя; и захлопали они в ладоши, и поцеловались промеж себя, радуясь новому возлюбленному; и, наконец, принялись плясать и резвиться вокруг них, словно ягнята на лугах по весне. А Халльблит стоял среди всей этой суматохи, опираясь на копьё, и улыбка играла на губах его, но брови хмурились; ибо размышлял он про себя, как бы ему поспособствовать своим поискам.

Когда же плясуньи притомились, Морской Орёл оставил избранную возлюбленную, и взял за руки оставшихся двух, и подвёл их к Халльблиту, и воскликнул:

– Выбирай, Воронёнок, которую из этих двух возьмёшь в подруги, ибо не найти тебе лучше и краше.

Но глянул на них Халльблит надменно и строго, и черноволосая дева опустила голову и прошептала:

– Нет, нет, морской воитель, этот слишком прекрасен для нас. Ждёт его любовь куда слаще, и губы куда желаннее.

Тут возмутился Халльблит в сердце своём и молвил:

– О Морской Орёл, вот ты и обрёл снова молодость: ну и на что тебе она? Разве не затоскуешь ты по осиянному луною морю, по плеску волн и по пенным брызгам, и по собратьям своим, одежды коих искрятся солью? Откуда взяться ныне перед тобою чужим берегам, где причалишь ты ради славы, куда отплывёшь за богатством? Разве позабудешь ты чёрный борт корабля и капель вёсел с наветренного борта, когда налетает шквал с восходом солнца, и туго натягивается парус, и корабль ложится на другой галс, и громко перекликаются мореходы, стараясь перекричать ветер? Разве выпало из руки твоей копьё, разве похоронил ты меч отцов своих в могиле, от которой спас своё тело? Что ты такое, о воин, в чужой земле, во владениях Короля? Кто тебя услышит, кто расскажет повесть о твоей доблести, каковую перечеркнул ты рукою ветреной женщины, а ведь женщины этой родня твоя не знает, и родилась она не в доме, из которого тебе от века назначено брать жену на ложе? Чей ты ныне раб, ты, захватчик добычи, ты, устрашитель свободнорождённых? Какому лорду или Королю станешь ты прислуживать, о Вождь, чтобы поутру вкусить снеди, а ввечеру улечься в мягкую постель? О, Воин Викингов, вот стою я, Халльблит из клана Ворона, и приехал я в чужую землю, в обитель чудес, в поисках того, что принадлежит мне, чтобы найти ту, что сердцу моему всего дороже; то есть мою наречённую, Заложницу из клана Розы, прекрасную деву, что разделит со мною ложе, и родит мне детей, и встанет рядом в поле и хлеву, у скамьи для гребцов и у планшира, под стрелой и копьём, у домашнего очага и в пламени горящего двора, и у погребального костра воина Ворона. О, Морской Орёл, приютивший меня среди недругов, мой попутчик и сотоварищ в морском странствии, скажи мне сразу, поможешь ли ты мне в моих поисках или отречёшься от меня, подобно трусу?