– Ужели не боится он врагов? – удивился Морской Орёл.

– Как можно? – отозвалась дева. – Ежели вдруг недруги и явились бы в эту землю с войною, их битвенная ярость развеялась бы по ветру, едва блаженство Сверкающей Равнины подчинило бы их души; и об одном лишь стали бы они молить: о дозволении остаться здесь и обрести счастье. Однако же, полагаю, что, даже будь у него враги, Король сокрушил бы их с такой же лёгкостью, как я сминаю под ногой эту маргаритку.

По мере приближения встречались путникам разные люди, и мужи, и жёны, что играли да резвились в полях; и ни в ком не замечалось признаков старости, равно как и ни шрама, ни изъяна, ни немощи телесной, ни тоски во взоре; не было при них ни оружия, ни каких-никаких доспехов. Нашлись и любопытные, что обступили вновь прибывших и с изумлением воззрились на Халльблита и на его длинное копьё и сверкающий шлем, и тёмно-серую кольчугу; но расспросов не последовало, ибо все знали, что эти люди только что вступили в благословенные пределы Сверкающей Равнины. Засим странники прошли сквозь пёструю и ликующую толпу беспрепятственно, и пришло Халльблиту на ум, сколь отрадной показалась бы ему дружба таких людей и как взыграло бы его сердце при виде их, будь с ним рядом его наречённая.

Так добрались они до королевского шатра, а высился он на краю луга у подножия холма, с трёх сторон окружённый лесом. Обители столь прекрасной Халльблит отродясь не видывал, ибо шатёр был весь изукрашен расшитыми изображениями да цветами, и по кайме отделан золотом и золотыми нитями, жемчугом и драгоценными каменьями.

Там, в дверях, на троне из слоновой кости восседал Король Земли; он был одет в золочёное платье, перепоясан поясом из драгоценных каменьев, корона венчала его чело, а на боку поблескивал меч. В этот самый час, по заведённому обычаю, выслушивал он всё то, что подданные желали сказать ему; ради этого восседал он у входа в шатёр, а люд расположился вокруг, стоя, сидя и лёжа в траве; и то один, то другой выходил вперёд и держал речь.

В лице его сиял звёздный свет; и казалось оно неописуемо прекрасным и благостным, словно майский вечер в садах блаженных душ, когда воздух напоён благоуханием шиповника. А голос его, напевный и сладкий, обладал силой чаровать сердца, так что никто не посмел бы возразить ему.

Едва завидев Короля, тотчас же понял Халльблит, что именно его резное изображение видел он в чертоге Викингов, и сердце юноши учащённо забилось, и сказал он себе: «Держи голову выше, о, сын Ворона, укрепи своё сердце и да не устрашат тебя ни человек, ни бог. Ибо может ли измениться твоё сердце, повелевшее тебе отправиться в дом, откуда пристало тебе брать жену, и там принести обеты и клятвы той, что любит тебя превыше всего на свете, и тоскует по тебе день за днём и час за часом; так велика любовь, что выпестовали мы двое».