Вестник догнал меня на выходе из зала. Последний адресат ответил. Условный жест, указанный в послании, был понятным и простым, и, как я и думала, бывшими не становятся.

Только не у них. Это на самый крайний случай, если ситуация полностью выйдет из-под контроля.

* * *

Это был первый раз, когда стоявший на коленях Анастас посмотрел наверх, на трибуны, на ложу Хейли. Почти седой представительный старик, стоявший у самых перил кивнул ему коротко.

Псаков Таджо! Он притащил с собой звезду дознавателей!

— И да не вызовет больший круг меньший, но допустимо обратное, — процитировала я, — если оскорбление нанесенное непереносимо. Я просто не могу это перенести, — добавила я вполголоса специально для Анастаса. — Как подумаю, сразу тошнота подступает к горлу, — на щеках Хейли вспыхнули два ярко алых пятна, но он не повелся.

Я ударила атакующим, отправив стену огня прямо вверх на ложу Хейли. И дальше вдогонку вспыхнули серебристые с черными росчерками силы плетения Таджо. Змея растаяла, щит встал на свое место, а дальше… дальше началась свалка.

На втором ярусе явно что-то происходило в ложе Хейли — там было сразу четверо черных, из привезенной Шахом столичной пятерки, и достаточно легионеров. Там вспыхнуло — они опечатали ложу?

Это заняло доли мгновений, но мне казалось, растянулось на вечность. На трибунах сверкали вспышки, Хейли взлетали на сцену сбоку и со стороны трибун, Люци и Хок просто сиганули вниз прямо со второго яруса, по-звериному мягко приземлившись прямо передо мной. Зря. Это значительно превышает физические возможности средних Высших, зря они так демонстративно…

Змея значительно подросла, и ее голова была прямо на уровне ложи Хейли, казалось, она раздувает призрачный капюшон, открывая пасть, и ещё немного и с клыков закапает яд.

«…и кровь текла по дождевым стокам, смешиваясь с дождем, и вся брусчатка двора стала алой…»

Распорядитель что-то говорил мне, я видела, как открывал рот он и нахмурившийся Хейли, но я не слышала — у меня заложило уши. Таджо молчал и хмурился, начав привставать с кресла, глядя на меня, и я задохнулась ещё раз. Со стороны линии судей тоже кто-то ненавидел меня так отчаянно, так ревностно, так сильно, что я даже почувствововала горький привкус на языке.

«Я сломаю ее, маленькую птичку By. Я оторву ей крылья… эти нежные маленькие белые пальчики больше никогда не возьмут в руки кисть. Попробуй сказать нет, Блау. И я доставлю тебе такое удовольствие лицезреть это лично».

Меньше чем через пару мгновений в Управлении получат всю информацию, я почти видела, как штатники из распределительного узла бегут, спотыкаясь, со свитками на третий этаж, к начальству. — Это ментальная атака. Сохраняйте спокойствие.