— Нет, — отрезала Нери.

— ... хотя, конечно, без оружия и охраны я тебя не отпущу. И я даже имени твоего до сих пор не знаю.

Мей уже собрался ответить, но тут снаружи донеслись хлюпающие по намокшей почве шаги. В хижину заглянул один из тех оборванного вида мужчин, которые несли караул, когда осы принесли их с Нери. Лицо у него было такое, будто он ещё раз увидел двух гигантских ос или, по меньшей мере, столкнулся с оборотнем в Заповедном лесу.

— Мон Бенедикт, привезли письмо от самозванца. Тебе в руки.

— Спасибо, Делха, — Бенедикт почти выхватил свиток, одним рывком развернул (Мей успел заметить ряды непонятных значков, выстроившихся в столбцы, а не строки) и погрузился в чтение. Нери нетерпеливо попыталась заглянуть в бумагу, приподнявшись на цыпочки. Вскоре мон сложил послание и ещё больше побледнел, окончательно сделавшись похожим на северянина — он вообще странно выглядел рядом с Нери и её сородичами. Мей заметил, что у него дрожат пальцы.

И ещё кое-что в этих пальцах привлекло его внимание — не просто привлекло, а заставило сжаться и замереть, как под угрозой удара.

Словно гром грянул. Как такое возможно?

Мон Бенедикт носил простой, массивный перстень с чёрным камнем — точно такой же, как у Мея. Перстень Странника.

Их взгляды скрестились — как мечи, со стальным звоном. Нери недоумённо нахмурилась и забрала свиток.

— Да это ультиматум... «Мне известно, что в вашем лагере уже появился или скоро появится прорицатель Меидир аи Онир. Пусть завтра на закате его пришлют на личную встречу со мной, и я обещаю повстанцам мир и покой. Рагнар Кнеша, именем Рагнарата». Откуда он тебя знает — и о том, что ты здесь? И все его пустые обещания...

— Так ты и есть Меидир аи Онир? — изменившимся тоном спросил Бенедикт. У Мея почему-то не было сил оторвать взгляда от его лица, от морщин на высоком лбу. Голова заболела, как накануне видения. — Прорицатель Меидир?

— Да, — сказал он, отгоняя безумные подозрения. — Да, это я. И я поеду, что бы всё это ни значило.

ГЛАВА XVI

ГЛАВА XVI

«А ныне сыщется ль несчастней кто из смертных?

Томится ль так другой у мук и бед в плену,

Наследовав такую долю?»

Мей всё-таки пошёл один.