— Колесо, — сказала другая, заглянув в рисунок товарке через плечо. — Я слышала, это к переменам...

— Вечно ты веришь во всякую чушь.

— Почему чушь? Щучка говорила... Пантезис, я хочу сказать. Всё не могу привыкнуть, мы же с ней из одного рода...

— Вот её бредни точно слушать не стоит, — покровительственно промолвила первая и небрежным щелчком пальцев отправила карту вниз — кружиться и падать вдоль скалы. — В общем, Ашварас конец, и поделом. Все законы Ордена против неё.

— Старуха заступится...

— Заступится?... Ну что ты за дурочка, в самом деле! У старухи в жилах молоко вместо крови, вот она и думает, что остальные такие же... Ладно, пойдём, а то скоро стемнеет.

Они ушли, продолжая лениво переговариваться, а Сейхтавис ещё долго стояла в своей нише, как статуя из-под южного резца. В голове у неё выстраивалась новая цепочка, ещё более неприятная и нежеланная. Пожалуй, даже волшебник-механик, назвавшийся кравчим, не задал ей такой сложной задачи, как эти две грубиянки.

ГЛАВА VII

ГЛАВА VII

Мей долго не мог поверить в то, что они ушли от Отравителя живыми и даже относительно здоровыми. Он применил всё своё красноречие, которое в общем-то считал довольно скудным, чтобы убедить хозяина в их мирных намерениях; после выходки Кнеши сделать это было непросто. Мей ужасно озлился на него, и раздражение, ненадолго вытесненное страхом, вернулось, как только он переступил порог большого добротного дома на заснеженной пустоши.

Неподалёку обнаружилась скованная льдом речушка в пару локтей шириной, а на другом её берегу — маленький перелесок. Они вышли, кутаясь в незамысловатую меховую одежду — хозяйский подарок, — когда уже стоял ясный морозный день (ясный, конечно, по здешним меркам: Мей перестал удивляться тусклому свету). Буря давно утихла, но сугробы успела намести впечатляющие.

Домашнее тепло, еда и отдых остались позади, а впереди лежала долгая дорога, которую предстояло протопать на своих двоих. Мей ещё раз взглянул на ту карту, что подарил им Отравитель со своими пометками и пояснениями. Карта была странная — не пергамент или бумага, к которым Мей привык, а тяжёлая деревянная табличка, покрытая слоем воска и изрезанная множеством точек, насечек, линий и корявых значков. Они направлялись в Лирд'Алль, выделенный особо, — как Мей понял, что-то вроде зачинающейся столицы. И несколько дней пути им было обеспечено.

— Нелёгкая выдалась ночь, правда? — как ни в чём не бывало заметил Кнеша. Мей стиснул зубы и решительно зашагал вперёд. — Ты не разговариваешь со мной? — прозвучал вскоре новый издевательский вопрос. Мей только надвинул поглубже тесноватую пушистую шапку: холод всё-таки стоял дикий. — Ну-ну. Господин пророк оскорблён в лучших чувствах. Надо полагать, я снова поступил бесчестно...