— Хорошо, допустим, нам невероятно повезёт и мы живыми доберёмся до этого Лирд'Алля (страшно представить, какое убожество они зовут столицей, ну да ладно). Допустим даже, что нас примут в замке — или где он там живёт. А дальше? Что ты собираешься ему сказать? «Не вступайте в сговор с женщиной в белом, не то наступит конец мира. Ах да, и кову прислали Вам окровавленный ножик»?

— А у тебя есть другие предложения?...  — снова взвинчиваясь, начал было Мей — но осёкся. На краю серой глади неба, возле горизонта, где громоздились заснеженные холмы, обозначилось чёрное пятнышко. Постепенно оно увеличивалось, странно одинокое, и Мей понял, что оно очень большое для птицы. Очень, очень большое. Хоть крылья и видны. Он остановился, тронул за меховой рукав Кнешу и молча указал на пятно.

— Птица, — убеждённо сказал Кнеша, потом прищурился, всматриваясь (зрение у него было отменное, и к тому же глаз прекрасного рисовальщика): — Нет. Крылья кожистые, как у нетопыря. И хвост как у ящерицы.

— Что?! — опешил Мей. Невозможно поверить... Как?!

— Ну да... И летит не сюда, — с облегчением добавил Кнеша. — Можем идти... Не знаю, что за тварь, но доверия она не внушает, даже если питается травой и букашками. В чём лично я сомневаюсь.

— Это же дракон, — прошептал Мей, всё ещё не оправившись от давно забытого чувства сладкой жути. — Настоящий дракон... Как в наших старых легендах. Или, по крайней мере, что-то близкое... Понимаешь?

Кнеша взглянул на него с брезгливым сочувствием — как деревенский голова смотрел бы на местного дурачка.

— Нет, не понимаю... Сбылась мечта детства?

— Возможно...  — Мей, точно зачарованный, провожал глазами удаляющееся пятно. Даже холод отступил перед таким чудом, и серо-белые скудные краски вокруг теперь мерцали иначе. — Я со многим готов смириться, если здесь есть драконы.

— Он был чёрный. А ты говорил, что у драконов сверкающая чешуя, переливающаяся кучей цветов, — напомнил Кнеша, явно издеваясь. Однако Мею было плевать на его мнение по этому вопросу.

— Может, и так, — вздохнул он. — Я ни разу, нигде, никогда во всём Мироздании не встречал кого-нибудь, кто видел бы их...

— И это к лучшему. Ты отправился бы их искать, нашёл и превратился в аппетитное жаркое. Не слишком героическая смерть для прорицателя... Да и Ниэре бы расстроил. Всё, молчу! — воскликнул он, натолкнувшись на взгляд Мея. У них был безмолвный, но прочный уговор — не упоминать о Нери, а желательно ещё и о Бенедикте. Эти двое добавились к списку вечно ноющих Меевых ран и, как он надеялся, завершили его... Он тряхнул головой, прерывая наваждение; крылатое пятно скрылось за холмами.