Занесло их, конечно же, в ту ещё глушь, поскольку время всё тянулось, а заветная точка на восковой карте оставалась далеко. Мей устал и как-то одичал; всё чаще в голову лезли мысли о матери, сестре, Нери — верный признак, что всё неладно; он не хотел признаваться себе в этом, но его грызло одиночество — и ещё осознание того, что в этот раз надежды на успех почти на нуле. Кнеша не ускорял движение и мешал ему думать, но на фоне озлобленности Мей только острее чувствовал болезненную привязанность к нему, которую отдирал от себя уже несколько лет, как приставший к одежде репейник.

Однажды ночью, терзаясь бессонницей после очередного «приступа» Дара, Мей прокрался на крыльцо родового дома, где они приютились. Открывшийся вид вызвал у него судорожный вздох — настолько это было прекрасно, прекрасно и огромно. Они подошли совсем близко к скалам, которые громоздились теперь под самым носом, занесённые снегом и похожие на затаившихся в темноте великанов. На чёрном небе проглядывали звёзды, и снег чуть серебрился в их робком свете. За краем посёлка начинался всё тот же безлюдный простор, непознанный и неприручённый; Мей отчётливо видел дорожку из звериных следов, уводящую в сторону гор. Сдавленно охнув, он схватился за бок: опять засаднили старые шрамы, которые он получил в схватке с оборотнем в Заповедном лесу. Тоже дурной знак...

— Не спится? — спросил Кнеша, мягко подходя сзади. Мей кивнул, не оборачиваясь, и невольно напрягся. Кнеша встал рядом, прислонившись к перилам, и тоже уставился в ночь; по лицу у него бродила презрительная улыбка, а щёки, насколько Мей мог заметить, горели, будто в лихорадке. Он даже не накинул на себя ничего мехового и вышел в лёгкой рубахе — крайне не предусмотрительно, учитывая погоду.

— Ты бы оделся, — сварливо посоветовал Мей. — Нет времени тебя выхаживать.

— Правда? — Кнеша вопросительно приподнял бровь. — Так торопишься в Лирд'Алль или боишься, что отплачу тебе потом, как этой Галке?

— Глупость. Я не слепой и не слабее тебя, так что первое.

— Не слабее, зато неповоротливее...

— Ну, это мы уже проверяли.

— Точно.

Они помолчали. Взгляд Мея скользнул поверх головы Кнеши: прямо над ним, на навесе, торчала мощная намерзь из сосулек. Это ему не понравилось, но он ничего не сказал.

— Интересно, какие у них тут казни распространены? — задумчиво промолвил Кнеша.

— Казни?...

— Ну да. Когда мы заявимся к Императору — нас прикажут четвертовать, повесить или что-то более необычное?... Ну, знаешь, чан кипящего масла, клетка со львами...  — он явно входил в раж. Мей засмеялся, но вышло как-то невесело.