А что, если это только повод — способ принудить её к обряду, открыть разрыв и воскресить Фиенни?… На секунду Тааль засомневалась в том, что Альен не лжёт; но потом собственные сомнения ужаснули её.

«Турий очень славный! — с искренним жаром говорила Тааль — так настойчиво, будто Альен спорил. — Он столько сделал для меня… Без него я не добралась бы досюда».

— Нет, просто… — Ривэн помотал головой, будто отгоняя дрёму, и тоже встал. Но стоять подолгу на одном месте он не умел по своей природе (кроме тех случаев, когда бывал испуган или заворожён чем-то до обездвиженности); поэтому протопал к кровати и уселся уже на неё, потонув в пуховой перине. Кровать была огромной, как в покоях лорда, с позолоченными столбиками и безвкусно вышитым балдахином. Если учесть, что при создании жилищ Золотой Храм учитывает склонности и желания — вполне ожидаемо… — Знаешь, ты изменился за эту неделю. Стал совсем другим.

По крайней мере, чистота Тааль, доходящая до полудетской наивности, подтверждала всё это. Наверное, среди майтэ это было нормой.

— Да, Киоль. Он родом из гнездовья в Вересковых Полях, это к северо-востоку от моих родных мест… Одно из племён Двуликих, оборотни-коршуны, уговорило его семью прилететь сюда и поддержать тэверли, — (Гаудрун по-прежнему чаще искажала имя бессмертных, желая, видимо, лишний раз подчеркнуть свою неприязнь). — Но сам он не за них, как и мы с тобой. Было бы славно, если бы когда-нибудь вы познакомились.

— А это и есть обряд, — ответила Тааль, в который раз с тоской чувствуя, что говорят они всегда не о том. Вечно оставалось что-то безумно важное, самое главное — а они оба бежали от этого. Не страх, не стыд, не равнодушие — нечто иное, неназываемое, удерживало в рамках пустых намекающих фраз. — Всё, что происходит. Разве нет?

— Всё равно, мне кажется, мы должны поторопиться, — несмело сказал Ривэн. — Может, попробовать сходить к кентаврам или русалкам? Или к этим… ну, с крыльями?

Альен расспрашивал Тааль о западном материке, о местной магии и верованиях, о её народе. В отличие от других обитателей Лэфлиенна, полуптицы майтэ не остались даже в легендах Обетованного, поэтому рассказы девушки нешуточно занимали его воображение. Сложный уклад, да что там — целая культура, построенная на гнёздах, рассветных и закатных песнях, полётах и обучении молодняка… Представить такое ему было непросто, но в то же время всё это было почему-то очень естественным. Может быть, во многом — более мудрым, правильным, чем жизнь людей, Отражений или тауриллиан.

— Не нужно воды?