— Не слишком благородно? О, разумеется… Вам трудно вспоминать о минуте своей слабости, не так ли? Вновь приношу извинения. Сколько раз ещё я должен извиниться, чтобы Вы перестали освещать мой уголок своим присутствием?…

— Будет сделано, миледи. Какое платье прикажете приготовить?

— За Дорелию! За короля Абиальда!..

Переживём! — беспечно откликнулась Индрис. Ей долгая схватка словно была нипочём — но Нитлот боялся представить, сколько сил тратят на заклятия её разум, оставшийся без своего зеркала, и тело, питающее ребёнка… Пусть отвлекается на посторонние темы — может, так даже лучше.

— А я могу запретить Вам?

Дорелийцы в страхе хлынули в город, под защиту каменных стен — пока сама земля карала альсунгцев буйной силой роста и жизни, которую оскорбила смерть. Крики ужаса и боли насквозь прошивали ночь. Северяне гибли.

Первая золотистая молния, слетев с его рук, с треском ударила ти'аргского рыцаря в горло. Вторая попала в его соседа со знаменем в руках — наверное, десятника или даже сотника — и убила под ним лошадь. Кони остальных рыцарей из отряда в панике заржали и понесли; рыцари натягивали поводья, пытаясь их удержать, и один из них, не справившись, вылетел из седла. Нитлот воспользовался суматохой и расплавил доспехи ещё двум рыцарям; цепь молний неожиданно легко далась ему. Получилось главное: у рыцарей Дорелии теперь было время для ответного рывка. Нитлот ощутил благодарное прикосновение разума Тейора и мысленно отмахнулся: мол, не стоит…

Авьель не встал ей навстречу, как того требовал придворный этикет. Синна стойко не обратила на это внимания.

— В общем — да, это же Ваши покои.

Пошатываясь, Нитлот заставил себя подняться. Сделал шаг, и ещё один — край склона совсем близко… И увидел.

В голосе Лирти послышалось пугливое восхищение. Синна фыркнула: так относиться к магии впору босоногой деревенской девчонке, а не девушке при дворе… Либо, более верно: так относиться нужно к магии кого-нибудь вроде чернокнижников из Высоких Домов Кезорре. Или Линтьеля. Или Хелт.

— Вы так считаете?…

— Нет, миледи. Изволите написать письмо?

Прости меня, сестра. Я был неправ: они существуют.

«Милорд, утром был пожар в доме верховного судьи. Пламя, к счастью, скоро потушили, но оно успело перекинуться на энторский дом леди Гинто, расположенный по соседству… Объявить это несчастным случаем или происками черни, как Вы считаете?»

— Вы верите, что сможете изменить всё, миледи. В этом Ваша беда — Вы-то всегда всё знаете, и Ваши представления не могут быть ошибочными… Всё в порядке, я привык.

Обнажённый юноша кинулся в схватку. Его белая, как снег, кожа и лёгкий пух волос наводили на мысли о хрупкости, беззащитности — но гибкие прыжки, удары, укусы быстро заставляли разувериться. Двуликий бросался на альсунгцев, не заботясь о том, что они по сравнению с ним — горы, закованные в железо. Он сражался сразу двумя длинными ножами, с нечеловеческой — кошачьей — ловкостью вскрывая альсунгские кольчуги, оставляя на шеях гибельные красные ободки.