О том, что следует говорить на допросах, они договорились ещё в обезьяннике того полицейского участка, куда их привели после ареста. Со стороны копов было глупо оставлять их вместе, хотя бы на несколько минут, но так уж повелось, что арестами занимаются, как правило, те копы, весь ум которых заключён в их кулачищах.

Впрочем, даже одинаковость их показаний не избавляла от перспективы быть запертыми и надолго. Да, они банда грабителей — глупо отпираться и сочинять, что автоматы они нашли на дороге. Да, это они ограбили китайский сухогруз с лапшой. Ошибочка вышла! Искали припрятанный в лапше опиум, но так и не нашли — осведомитель подвёл. Решили взять немного товара, чтобы продать фермерам, но и тут облом — грузовик сломался, а их тайное убежище на заброшенной лесопилке, пока они на дело ходили, сгорело. Просто цепь невезений! Пришлось всё бросить и податься в город.

После такого признания, подтверждённого показаниями китайских матросов и сотрудников морской полиции, их отвезли в какой-то особый изолятор, где сидело всего несколько десятков человек, хоть могли без проблем разместиться сотни. При этом им не давали общаться друг с другом и даже с другими заключёнными — камеры были одиночными.

И началось следствие.

Больше всего Драгис боялся за Быка. Дело было даже не в том, что Малютка Телёнок был существом бесхитростным, а что его огромную голову до сих пор украшали рога! Как он это объяснит? И что с ним сделают после такого открытия?

О паспортах они позаботились сразу после того, как поняли, что их пребывание в городе затянется. Фигольчик мог нарисовать всё что угодно, и теперь полицейским экспертам придётся попотеть, чтобы доказать, что это подделка. Конечно, они не брали документы, когда «шли на дело», но сейчас лучше было иметь поддельный паспорт, чем совсем не иметь паспорта, а потому они назвали копам то место, где документы хранились. На фотографии Бык был изображён без рогов. Эх, как они не продумали эту деталь раньше? Просто не собирались попадаться.

Допросы. Драгис не знал, как это происходит с его друзьями, но его допрашивали без насилия. Морально он был готов к побоям или к чему-то похуже, так-как был наслышан от бывших зэков о разных ужасах, происходивших за решётками и железобетонными стенами тюрем. Но, ничего такого не было. Его допрашивали два следователя, один из которых пробовал на него кричать, запугивал, хамил, блефовал и нёс порой такую околесину, что при других обстоятельствах Драгис хохотал бы до упаду. Другой всегда был подчеркнуто, вежлив и корректен, но почему-то складывалось впечатление, что он не уверен в себе. Боится? Но чего?