Та даже не обратила внимания. Похоже, ей действительно часто доставалось.

— Не ждите от нас какого-то анализа. Думаю, будь вы хоть простым человеком, мы бы так же насладились и так же ничего не поняли бы. Кровь дурманит и питает. Ведь даже у пустышек есть оргон. У многих колдуний его лишь чуть больше. Просто пользоваться умеют. У музыканта ведь столько же пальцев. Не потому он играет на лиаре, а вы нет.

— А я могу! — взвилась другая девушка. — Даже простую мелодию наиграть не могут. А я могу! У меня в замке лиара работы самого Тара! Знаешь, какой звук?!

— С уверенностью можно сказать только то, что это кровь взрослого мужчины.

— Не-а! Не можешь. Так только кажется из-за потной шеи этого кабана. Пили бы мы с тобой из хрустальных бокалов, как тогда, на балу, и ничегошеньки бы ты не могла утверждать.

— Спорим?

— Спорим.

Опять ничего. А Ингвар рассчитывал на экспертное мнение.

Когда они уставали от вылизывания шеи или от препирательств друг с дружкой, Нинсон задавал очередной вопрос о своём местонахождении, об острове. Он отчётливо проговорил им каждое название. Лесные тени не знали таких. Великан всё ещё пытался уместить в свою голову понимание того, что этих названий могло вовсе не существовать. Как и родившегося там Ингвара Нинсона.

Тогда он принялся выспрашивать о другом месте.

Призрак фамильяра повёл ушами и сощурил янтарные глаза, услышав название знакомого Омеласа, родного города Ингвара, где Уголёк не бывал, но о котором слышал много историй, рассказанных Великаном самому себе. Призрак фамильяра в облике кота бродил по обнажённым девичьим телам. Без смущения обнюхивал маленькие юные голые пупки. Трогал мягкой лапкой.

Но девушки никогда не слышали ни про Омелас, ни про его окрестности. Великан подумал, что вот оно, то поколение, появление которого пророчили университетские менторы. В лучшем случае, знающее лишь то, что спрашивают на экзамене на Валькнут, и ничего сверх необходимого.

Клан Шелли был невелик, а замок был, скорее, старой доброй крепостью, чем современным дворцом, какие в чести у нынешней знати. Весь род Шелли состоял из отца семейства, Конрада Шелли. Баронессы, прекрасной во всех отношениях женщины, Иоанны Шелли. И четырёх отпрысков. Городок Нэйсворт стоял на реке Нея, принадлежал барону. Хоть негодяй Финн, чьи владения начинались сразу за межой, и оспаривал этот очевидный и несомненный факт.

Но ни одно из этих имён не отозвалось в памяти лесных теней.

В то, что такого богатого и влиятельного человека, как барон Шелли, могло не существовать, Ингвару верилось с большим трудом, чем в то, что не существовало его самого, маленького человечка, сказочника Ингвара Нинсона. Обыкновенно, в собственном существовании сомневались в последнюю очередь. Ингвар же в последнюю очередь сомневался в существовании кряжистой крепости и почтенного Конрада Шелли.