Ингвар вспомнил, что ничего не спросил про преследовательницу.

Он простился с лесными тенями только пятнадцать минут назад. Сестры ещё не ушли далеко. Он закричал, забыв, что отряд Красных Волков может быть поблизости:

— Барышни!

Нет ответа.

Значит, сделать ещё один глоток из тыквы-горлянки и продолжить путь.

Ингвар пытался вообразить предстоящий диалог с рыбаком. Ничего не приходило в голову.

По сути, надо было определиться с одним из трёх вариантов.

Будет он уговаривать отдать лошадь, или попробует украсть её, или отобрать силой.

Нинсон плавно перешёл к вопросу, готов ли он убить ни в чём не повинного рыбака ради того, чтобы отобрать то, что необходимо ему самому. Жизнь Иггуля он легко обменял на свою.

Во-первых, Иггуль был подонком.

Во-вторых, кто-то из них двоих всё равно должен был остаться в земле.

Во всяком случае, тогда, хлеща друг друга ножами под раскатами грома и всполохами молний, они вряд ли могли бы договориться и разойтись миром.

Здесь же никто не должен умирать. Здесь можно просто не встречаться.

Так, ладно, а как бы действовал Таро Тайрэн?

Если бы он не думал о себе, как об Ингваре Нинсоне, которого лишь незнакомцы в неоправданно затянутых диалогах называют Таро, а на самом деле считал себя легендарным колдуном. Как бы он действовал?

Очевидно — колдовал.

Ладно, а как бы он действовал, если бы был Таро Тайрэном, но лишенным возможности колдовать?

Очевидно — наиболее эффективно. Ровно так, как советовала лесная тень.

Подкрасться, копьё в спину, забрать все припасы, притопить.

Нет. Такой образ мыслей решительно не устраивал Нинсона. Он остановился. Посмотрел на кусочки серого неба в вышине.