— Бабу? — безо всякого выражения спросил Ветвь.

— Он за шестьсот попыток ни разу не достал красную фасолину. За шестьсот. Ни разу. Какую ему бабу? Что он с ней делать-то будет? Еды принеси нам!

— Легко, — кивнул Ветвь. — Имбирь?

— Да. На своё усмотрение там возьми что надо. Пусть в основе мясо. Но только ещё с чем-нибудь. Ему сейчас некуда. Дело не в количестве оргона. Его можно хоть искупать в крови… хотя… знаешь, вот это ещё можно будет попробовать.

— Так имбирь брать?

— Я же тебе говорю, бери что угодно. На своё усмотрение.

Ветвь вышел из шатра в непроницаемую, схлопнувшуюся за ним темноту.

—Конечно, ты боишься пробовать чего-то новое! Ты плохо кидаешь руну. И плохо защищаешься от ударов. Я тебе помогу. И с тем, и с тем. Но пока ты трусишь, мы будем просто тренироватьтвою рожу. И всё. Больше мы ничего не сможем тренировать. До тех пор, пока ты боишься.

Хорн задумался, как бы получше объяснить это:

—Соул — это намерение! А в основе любого намерения — смелость. И с намерением у тебя нет проблем. Парень, ты же шестьсот раз умудрился не вытащить красную фасолинку. Ты прекрасно колдуешь! Так что с намерением у тебя проблем нет. Только ты не того хочешь. Не в ту сторону намерение направляешь. Это из-за страха. Или заставь себя…

— Или? — с вызовом спросил Нинсон.

— Или? Да больно мне надо. Или ничего в твоей жизни не поменяется. Если тебя это недостаточно ещё пугает, то я тебя сильнее напугать не смогу.

— Ладно. Напугал. Соул!

Нинсон бросил руну. Потом достал фасолинку. Белую. Получил оплеуху. Совсем не сильную. Он почти свёл удар на нет, резко выбросив руку. Предплечье глухо ударилось о твёрдую, словно деревянную ладонь Хорна. Принял удар. Действительно, совсем не больно. Только немного страшно.

И продолжал так до ужина.

— Соул!

Белая.

Удар. Блок. Кровь.

— Соул!

Белая.