— Чего скалишься труп? — усмехнулся Серафим заметив улыбку умирающего архангела.

— В легионе Гавриила никогда и не было маршала.

Спокойный голос Габриеля, заставил моё сердце замереть.

— Зато, у нас два генерала.

Я словно услышал речь на неведомом языке, ибо не понял ничего из сказанного, вернее не поверил. Взглянув на Серафима, я прочитал только замешательство на его лице.

И тут стало происходить невообразимое. Свет на мгновение потухший, вспыхнул вновь, став еще ярче. Глаза Габриеля залились ярким огнем, а из спины выросла еще одна пара чёрных крыльев.

Мир закрутился перед глазами. Нас отбросило силой высвобождениягенерала. Копье Габриеля стало таять, а на его месте появился одноручный меч с небольшой ромбовидной гардой. На конце рукоятки пасть дракона сжимала три золотых кольца звякнувших при появлении мелодичным звоном. Лезвие, с двухсторонней заточкой, не больше метра длинной, покрывали, светящиеся зелёным, руны.

Габриель был не просто генерал с разрушенной цепью, Он её никогда и не имел.

— Первый сын, — произнес я тогда помимо своей воли, завороженный происходящими переменами.

Все следы боя пропали с его доспехов, сделавшихся снежно-белыми, словно первый снег, с витиеватым рисунком на нагруднике и наплечниках. Рисунок сиял рубиновым светом и был подобен переплетением вьюнка с мелкими листочками. Лицо Габриэля покрыли гибкие пластины в цвет остального доспеха, в точности повторяя черты его лица, но превращая его в бездушную маску андроида. Над головой вспыхнул золотой нимб и быстро вращаясь опустился на голову архангела, превратившись в сверкающую корону с двойным зубцами в районе лба.

Мимо меня, завывая от гнева, пролетел Серафим, занеся для удара свою булаву. Я даже не успел его окликнуть и остановить, чтобы мы смогли сломать наши печати.

Он умер мгновенно. Отсеченная голова, отлетела, куда-то в сторону, а трепыхающееся тело рухнуло под ноги генералу.

Дело приняло весьма серьезный оборот.

«Хотя, убить генерала, будет намного почетнее, чем убить маршала», — подумал, я тогдарешив распечатывать свою, недавно обретенную силу, готовясь к судьбоносному для меня бою. Я стал распечатывать свою силу генерала.

— Что было дальше? — спросил Люцифер.

Окутанные слабым сиянием люмосфер, двое сидели в личных покоях Несущего свет на «Левиафане» за небольшим столиком.

Это не был допрос. Самуил, всё подробно описал в рапорте. Это больше походило на беседу двух старых друзей.

— Вы, не удивились тому, что Габриэль оказался Первым сыном, — не спрашивал, но утверждал Самуил.

Предводитель восставших помедлил, словно решая отвечать ли на вопрос Самуила или убить его. Наконец генерал произнёс: