— Стой, не туда!

— Не вмешивайся, — предупредил Ненаш, сразу придвинувшись ближе. — Не навреди!

Хрийз ощутила под пальцами лёгкое прикосновение. Это болталась на запястье неведомо как уцелевший обрывок золотой нити. И снова интуитивно девушка поняла, что ей надо сделать. Она пропустила нить сквозь ладони, дунула на неё и та поплыла, рассекая жаркий туман, с каждым мгновением обретая толщину и прочность каната. Девочка ухватилась за неё. И нить увела её обратно, в палату.

Дверь тихонько закрылась за нею.

Хрийз потёрла щёки, сморгнула.

Мир переменился. Коридор освещали включенные на всю мощность плафоны. За дверью шла суета, вникнуть в которую не представлялось возможность, да и незачем было. Хрийз оглянулась. Ей показалось, будто она увидела Ненаша, совсем рядом с собой. Но рядом никого не было. Девушка рванула ворот, задыхаясь. Это что сейчас такое было? Что за бред? Но, надо признать, очень качественный и очень страшный бред…

Спотыкаясь, она выбралась из коридора в общий холл, а оттуда — на террасу, где и рухнула на ближайшую лавочку.

Стояло раннее, очень раннее утро. Тёмное небо едва тронуло золотистой солнечной зеленью. С моря тянуло прохладой, солью и йодом, запахом выброшенных на берег водорослей. Цветы в клумбах спали, повесив вниз крупные головки. Оранжевые фонари на коротких ножках рассеивали вокруг сонное сияние. Воздух дышал покоем, какой бывает только лишь перед рассветом…

Хрийз вздрогнула, ощутив, как кто-то обнимает её за плечи. Сихар… Холодноватый поток исцеляющей силы хлынул на иссушённую душу, и только благодаря этому девушка поняла, насколько же вымоталась, и как сильно устала…

— Здебора? — спросила она одними губами.

— Состояние стабилизировалось, — объяснила Сихар. — Благо тебе, ты совершила невозможное, милая.

— Не я одна, — сказала Хрийз.

— Но и ты тоже…

— Она будет жить? А её дети?

— Поглядим, — устало сказала Сихар. — Рано ещё что-либо загадывать… Вот тебе надо отдохнуть, пойдём.

Небо внезапно раскололось яростным бешенством и с пронзительным воплем начало падать на голову.

— Яшка! — ахнула Хрийз, отталкивая Сихар. — Дурной!

Яшка взбесился конкретно. Сихар он ненавидел от макушки до кончика хвоста и рвался в бой, вопя во весь клюв. Хрийз обхватила безумца за туловище и держала изо всех сил, а он хлопал крыльями и орал, словно его живьём резали на части. И если в случае со сЧаем в его птичьей башке жила боевая ярость и желание защитить хозяйку, то к Сихар сийг испытывал дикую, необъяснимую ненависть, громадную как океан.

— Замолчи! — завизжала Хрийз Яшке в ухо. — Успокойся! Достал! Сейчас же уймись!